В крайнем случае, можно будет поймать червя и добыть воду и мясо.
Эндидуш вспомнил статистические данные по Арракису: планета, буквально являющаяся жаровней, отчаянно нуждалась в энергии. Здесь так и не создали достаточно эффективной системы энергоснабжения. Арракис обладал огромными залежами нефти, которые находили практически повсюду, и при Харконненах их даже начали понемногу разрабатывать, но Атрейдесы не нашли возможностей продолжить это дело - добыча специи отвлекала все их силы. Ещё большая проблема, как оказалось, была именно в удовлетворении всех нужд населения: специя вызывала такой наплыв мигрантов, что лишь небольшое количество вакансий, создаваемых урбанинженерами Малых Домов и Харконненов, многократно переполнялось. Жадные переселенцы с голодных планет были готовы идти на любые лишения, лишь бы добраться к источнику несметного богатства. С целью экономии электроэнергии кухни здесь обычно располагались на плоских крышах домов - лучи Канопуса раскаляли поверхность до температуры, достаточной для приготовления пищи, нужно было лишь окружить утварь экраном из сверкающей фольги. Богатые пользовались специальными иксовскими крышками для кастрюль, представлявшими собой огромные масляные линзы, фокусирующие солнечную энергию. Эндидуш отвлёкся от своих мыслей и осмотрелся. Сардаукары один за другим расселись вдоль стола, жестикулируя и забавляясь разбросанными кем-то в незапамятные времена столовыми приборами.
Эндидуш развалился на стуле, махнув солдатам рукой, что они вправе сделать то же самое. Краем глаза наблюдая за показаниями атмосферного датчика, лежащего на столе, он пытался присмотреться к подчинённым, как-то определить их личность. Не зная, как вести себя в его присутствии, они были сдержанными, что давало весьма скудную пищу для размышлений. Ничего, у них будет достаточно времени и возможностей для знакомств.
Методическое пособие по руководству личным составом предписывало: подразделение имеет одного командира, который является его мозгом. Все подчинённые наделены способностью мыслить в зависимости от требований, предъявляемых должностью и обстоятельствами. Инакомыслия у них не может быть как такового, потому что им запрещено мыслить вообще - за исключением решения бытовых и оперативных задач.
"Мышление солдат должно быть ограничено страхом вооружённого насилия", - учило пособие. В свободное время, когда они могут начать мыслить вне поля служебных обязанностей, им следует пребывать в страхе. Страх этот должен исходить от наиболее тупого в группе равных по званию, однако вместе с тем и наиболее искусного в обращении с клинком или же наиболее развитого физически военнослужащего. Эндидуш покраснел, вспомнив, как его изуродовал капитан Гисмилькар; ему также вспомнился разговор с бурсегом Курушем, после которого он "добровольно" отправился на Арракис.
Щека, рассечённая тогда до кости, от прилива крови начала зудеть - там, где сабля капитана Гисмилькара нанесла удар. Он вспотел, жалея, что не может снять шлем и почесаться. Эндидушу стало мучительно жаль себя и собственной беспомощности перед лицом установок, формирующих жизнь сардаукаров.
Чтение пособия привело его к выводу: студент-социометрист с Гинац может оказаться его злейшим врагом, если позволить ему мыслить. Если бы не угроза уничтожения, столь зримо нависшая над его взводом, находящимся на чуждой планете с враждебным населением, Эндидуш бы, не колеблясь ни секунды, подверг Шелеххериба той же процедуре, которая стоила ему самому столь уродливого шрама. Однако ему придётся создать заговор, найти контакты с Атрейдесами и фрименами - лишь бы избежать собственного уничтожения и...возвышения Гильдии. Это - маленький заговор против сегодняшней политики ради большой победы человечества и Империи, как бы парадоксально это ни звучало.Трусость его породила или нет, но этот замысел потребует наличия сторонников, умеющих думать. Эндидуш искал способ, который помог бы ему организовать подчинённых вокруг своего замысла - нет, ещё не замысла, но идеи, можно сказать, желания. Ответ возник практически сразу же: специя. Один декаграмм очищенной специи стоит на внутреннем рынке Арракиса тысячу солари, а зачастую - и гораздо ниже, вплоть до отметки в один солари за один грамм, считающейся минимальной, в то время как на межзвёдных биржах цена за декаграмм достигает десятков и даже сотен тысяч солари. Мнимая недоступность этого товара для простых солдат стала причиной того, что инструкции строго запрещали им принимать специю, к которой возникает сильнейшее привыкание.
Однако как запретить солдатам принимать наркотик, продлевающий жизнь? Как запретить им пользоваться дорогостоящим символом богатства и роскоши, который здесь так дёшев, что валяется под ногами?
В памяти Эндидуша всплыло воспоминание: один из обер-баши бригады, кажется, третьего класса, разговаривающий о чём-то с капитаном Гисмилькаром. У него были бледно-синие белки глаз, как у всех, кто принимает специю. Откуда он её получал?
Эндидуш улыбнулся собственной догадке. При заселении планеты было создано 200 передовых баз, впоследствии превратившихся в стоянки дзенсуннитов, которые вызвались помогать местным планетологам в озеленении пустынь. Сейчас эти базы, или стоянки, более известны как стойбища фрименов, собирающих для контрабандистов Фенринга специю в глубокой пустыне. Неизвестное количество аванбаз создавалось в секрете от планетологов, став наблюдательными постами сардаукаров. Эндидуш предполагал, что передовой автономный пост наблюдения, на котором они сейчас пребывают, является одним из многих, расположенных так, чтобы контролировать районы с фрименским населением и основные города. Эти секретные посты наблюдения могут быть распределены равномерно по всей площади гигантской пустыни, но что более вероятно, они находятся на узлах коммуникаций между стойбищами фрименов, а ближе к Барьеру их заметно больше. Общую численность таких передовых автономных наблюдательных постов, рассчитанных на подразделения от взвода до роты, он определил самое меньшее в десять, но, скорее всего, ментаты остановились на цифре в двадцать.
Он едва не подскочил на стуле от неожиданности. Сардаукары прибывали сюда поколение за поколением, терроризируя добытчиков специи Дома Харконненов, чтобы поднять на неё цены - и возвращались на Салузу Секундус с пластиковыми упаковками из-под воды, набитыми специей, которая расходовалась на взятки и ради развлечений. Ничего себе!
Эндидуш нахмурился, вспомнив, что слышал ещё в детстве, как родители перешёптывались о том, что все должности в Империи покупаются и продаются. Как Куруш, производящий впечатление воплощённой тупости, стал бурсегом? Единственно возможный ответ: за взятки. Он шёл от должности к должности, покупая их специей и иными товарами, которые получил схожим образом на десятках миров Империи, где, выражаясь словами пресловутого методического пособия, ограничивал мышление лиц, не вполне благонадёжных.
Эндидуш захотел поделиться новостью с сардаукарами, сидящими за столом, но тут же спохватился. В конце концов, Куруш дал ему возможность повторить собственный путь, направив на планету, где богатство лежит прямо под ногами - только потрудись поднять ! Однако...он вспомнил о касте провидцев, одним из которых был Пол Атрейдес, их вероятный противник. Будущее принадлежит им, и нельзя не учитывать этого, пребывая на Арракисе.
Как бы поступил Куруш на его месте? Он бы наладил связи с контрабандистами, угрожая им оружием, согласился бы на то, что они откупятся специей, разрешил бы её попробовать сардаукарам...Потом он брал бы специю и семуту как плату за спокойствие всё откровеннее и уехал бы с планеты в назначенный час, выполнив все приказы и составив безупречные отчёты. Недовольных, особенно с знаниями социометрии, Куруш бы "потерял". На Кайтэн он бы дал взятку специей командиру бригады, который представил бы его к награде и внеочередному званию.
Эндиду скорчил гримасу. Всё говорило о том, что ему не удастся пройти этот путь. На планете начинается настоящая война, и время безмятежного мздоимства миновало. Сардаукары - будто специально подобраны для того, чтобы любая затея потерпела крах: неопытные, все из различных бригад. Сформировать из них надёжное подразделение, беспрекословно преданное лично ему, будет непросто.