- Нет.
- И я не видел. Если бы вы получили приказ захватить одного из них живым или мёртвым, как бы вы это сделали?
Кидин-раби неоднократно думал над этой гипотетической операцией, поэтому ответил, не задумываясь.
- Лучше всего атаковать один из хайлайнеров Гильдии, осуществляющий плановый облёт дальних звёздных систем. Выбрать такую, где планетарные силы обороны слабы - и перехватить хайлайнер, нанести по нему внезапный удар нейтронными торпедами. Потом приблизиться вплотную, проделать проход в защитном поле при помощи контрзаряда и взять на абордаж.
- Просто и эффективно, даже утилитарно. Вы - настоящий сардаукар, Кидин-раби. - Император откинулся на спинку своего трона. - Будем считать, что вы не получили от меня никаких приказов по этому поводу. Бурсег Куруш оформит вам и орте по вашему выбору отпуск продолжительностью один стандартный месяц.
- Видите ли, - продолжал император, - бытует мнение, что Гильдия, особенно её навигаторы, уже давно не представляют ничего общего с человеческой расой. Наличие убедительных доказательств этого могло бы послужить очень сильным козырем против их...интриг.
Кидин-раби предпочёл нагнуться в поклоне, предписываемом этикетом, вытянув корпус параллельно полу, лишь бы император не видел выражения его лица.
Кидин-раби был уверен, что Куруш сейчас думает о том же, что и он. Год назад, оказавшись в отчаянном положении, Атрейдес также пытался угрожать императору тем, что имеет улики, которые смогут убедить Ландсраад. Это были захваченные в плен сардаукары. Теперь император сам решил прибегнуть к таким же мерам. Интересно, это вызвано сходством с характером покойного Атрейдеса - или похожими обстоятельствами, складывающимися для падишах-императора далеко не лучшим образом?
"История Муад'Диба, в котором многие хотели видеть чудом спасшегося Пола Атрейдеса, взбудоражила Ландсраад. То тут, то там можно было увидеть какую-то деталь одежды, окрашенную в чёрно-зелёные цвета. Так Благородные выказывали своё недовольство затянувшимся экономическим кризисом, ценами на специю и жестокостью режима, подавлявшего инакомыслие. Некоторые даже спешили назвать Империю Великой Машиной, прозрачно намекая на времена Джихада"
Принцесса Ирулан. "Арракис пробуждающийся"
Шулох встал так, чтобы свет, льющийся из двух светошаров, имитирующих солнца Арракиса, падал вниз на верующих, оставляя его лицо в тени и ослепляя каждого, кто осмелится взглянуть на пророка. Так как все должны были смотреть пророку в глаза, большая часть верующих сейчас была ослеплена лучами яркого Канопуса и жёлтого Канопуса-3, повисших под потолком зала для собраний. Искусственные светила, как и созданная им религия, ни в чём не уступали противнику. Возникшее сообщество, Якуруту, было обычным фрименским стойбищем, или съетчем на чакобсе, за единственным исключением - здесь не было ни ветровых ловушек, ни переносных рососборников. Фримены Якуруту, отрёкшиеся от прошлой жизни, никогда не выходили на сбор росы - вся добытая ими вода была водой фрименов. В отдельных случаях, когда племя нуждалось, Шулох привозил откуда-то воду в огромной цистерне на гравипоплавках, обставляя этот подарок всевозможными ритуалами. Но он брал высокую цену - Якуруту не получали от него воду в дар, пока не обагрят свои клинки кровью врага...или друга. Водная дисциплина, ставшая благодаря Шулоху воинствующей религией, была основой существования Якуруту.
Шелеххериб, облачённый в серебристую хламиду с капюшоном, воздел руки кверху.
- Шулох велик! - воскликнули фримены.
- Солнечный огонь да испепелит слабых! - торжественно сказал Шелеххериб. Голос его, усиленный радиорепродукторами, ударил по барабанным перепонкам фрименов. Одновременно включились инфразвуковые резонаторы, вызывающие чувство паники. Фримены, почувствовав непреодолимый страх в присутствии божества, должны были понять, как слабы и ничтожны они по сравнению с небожителем. Так он всегда готовил их к походу, воспитывая в верующих готовность к смерти, питаемую комплексом неполноценности.
- Слабые падут ! Их воду сильные заберут! - нараспев отвечали фримены хором. Их было более семисот, включая женщин, красивейших женщин разграбленных съетчей и караванов, и даже маленьких детей, которые успели родиться в съетче. Почти все женщины утверждали, что отцом их ребёнка является Шулох, и он великодушно и многозначительно молчал в ответ, определив их в особую группу, шулох-лунс, или "детей Шулоха", всегда имевших воду в достатке. Их воспитание, посвящённое служению Шулоху, должно было строиться на готовности к самопожертвованию. Шелеххериб планировал использовать шулох-лунс для подготовки священнослужителей, членов ударных отрядов, а некоторых - как смертников. Последние должны были отбираться из "слабых" семей и воспитываться в наивной вере в справедливость божества. Шелеххериб, уверенный, что Муад'Диб поступает с фрименами точно так же, не чувствовал угрызений совести - одна из сторон победит в этой кровавой схватке в грязи, и это будет сторона, не боящаяся ни крови, ни грязи.
Когда-нибудь кто-то из шулох-лунс, ещё подросток, сможет проникнуть в стойбище фрименов и убить их наиба, возможно, даже самого Муад'Диба.
Он сделал едва заметный жест рукой, приказав сардаукару, управлявшему светошарами, отключить свет. В наступившей тьме голос Шулоха воззвал к верующим:
- Слабый боится тьмы, но Якуруту охотится в ночи. Вода слабого - дар Шай-Хулуда. Шулох освятил её!
Светошары вспыхнули снова, имитируя на сей раз луны Арракиса - Креллн и Арвон.
- Ночь - время охоты, - хором сказали фримены.
Шулох свёл руки вместе, заслоняя лицо. В тот же момент за одной из лун начало пробиваться сияние Канопуса.
- Луна - мать свободы. Она укрывает от огня солнца и покровительствует охотникам, - сказал Шелеххериб.
- Истина - в словах Шулоха!
- Солнце вырвется из клетки и испепелит слабых! - Шелеххериб повысил голос, добавив в него особую интонацию, призывающую инфразвуковой резонатор включиться на полную мощность. Прибором этим широко пользовались Бинэ Гессерит, выдавая его за сверхъестественные возможности, возникшие в результате многолетних тренировок. Фримены, чья психика получила сокрушительный удар, завыли. Некоторые из них упали на колени или расплакались.
- Слабые падут! - прокричали они сквозь слёзы. - Их воду сильные заберут!
На вырезанную в скале площадку, располагавшуюся ниже той, на которой стоял Шелеххериб, и ещё более выдававшуюся вперёд, вышел наиб Якуруту, Берих. Ранее он носил имя Керган, данное ему в стойбище Аль-Арким.
- Фримены! Мы свободны, и эрг принадлежит нам! Мы свободны, и мы берём воду слабых там, где захотим!
- Веди нас, наиб!
- Мы возьмём с собой воду и специю!.. Пищу и оружие!.. Мы пройдём песками и горами туда, где нас ждут слабые...И мы возьмём их воду!
- Веди нас, наиб!..Слабые падут!..
Отовсюду раздавались крики, преисполненные экстаза. Шулох жестом приказал служителям культа раздать специю. Шурша балахонами, те прошли между фрименов, разливая им сорокапроцентную жидкую специю, в которой было около двадцати процентов спирта, не считая вериты и семуты, составляющая которых менялась в зависимости от целей религиозного таинства.
Шулох, никогда не пивший этого коктейля, внимательно следил, чтобы фримены выпивали по полному кубку. Второй такой же они получат непосредственно перед атакой стойбища Фалум, обнаруженного благодаря Стабану Туеку.
Шулох внимательно следил за происходящим внизу. Фримены уже почувствовали единение душ, или "тау", наступавшее всегда после совместного приёма больших доз специи. Обычно это приводило к оргии, и этот раз не был исключением.
Он медленно начал спускаться по ступеням, вырубленным в скале, которые разворачивались широкой спиралью. Оказавшись среди фрименов, он почувствовал, как они испытывают в его присутствии почти физический страх - он не принимал специю, и душа его оставалась для племени сгустком мрака. Естественное отторжение он не просто не пытался преодолеть, но усиливал, включив инфрарезонатор, от пагубного воздействия которого и сам страдал. Фримены, не знающие подлинных причин своего страха, приходили в ужас, видимо, всерьёз полагая, что он - божество, спустившееся со звёзд. Они становились перед ним на колени и заискивающим взглядом огромных синих глаз просили, буквально умоляли отметить их перед остальными. Племя отверженных, они очень остро чувствовали своё одиночество, нуждаясь в постоянном поощрении.