Член Гильдии вблизи действительно выглядел необычно - длинные ноги заканчивались ступнями, более напоминашими ласты, пальцы на которых отсутствовали, давным-давно превратившись в сплошное продолжение стопы. Тысячелетиями пребывая в невесомости, гильдийцы отрастили себе подобие крыльев или плавников - между руками и корпусом выросли перепонки, представлявшие собой огромные пласты кожи. Вероятно, в привычной им полутьме и невесомости хайлайнера они передвигались, как огромные летучие мыши. Кожа бледная, не знающая естественного солнечного света, но ухоженная, будто светящаяся изнутри. Мускулатура выражена весьма слабо, хотя на плохое питание мертвецы, наверное, не жаловались - костлявые руки и ноги удивительной длины у них гармонировали с округлым брюшком. На руках было всего по три пальца вместо привычных пяти, что заставило Кидин-раби усомниться, человеческая ли это рука. Но больше всего его поразил вид головы: та не имела видимых повреждений, так как гильд-навигатор, вероятно, умер от избыточных электрических ударов. Тёмно-синие глаза с синими белками, способные "видеть" сквозь длинные ряды уравнений и Z.-мерное пространство, были широко раскрыты. Нос - очень короткий, словно вывернутый наружу. Череп, изначально предназначенный для защиты головного мозга, в значительной степени утратил эту функцию: костяные пластины, скреплённые швами, исчезли, уступив место хрящевым тканям, не препятствовавшим росту головного мозга. Мозг, скрывавшийся в этой голове, действительно был огромен, понял Кидин-раби. Вероятно, он превышал массу мозга обычного человека в пять-десять раз. Голова, чьи ткани подавались при достаточно сильном нажиме, имела клок растительности - то, что осталось от волос. Так когда-то человек сбросил шерсть и встал с четверенек, перестав быть обезьяной.
- Удивительно. Из одного тела сделайте чучело для бригадного святилища, а второе заморозим и отправим на Кайтэн. Живых проверьте на реакции, вызываемые веритой и элетрошоком. Допросите их, как только они придут в себя.
Кидин-раби вышел, всем своим видом демонстрируя отвращение к увиденному. В душе он, однако, ликовал - Гильдия обладала по-настоящему слабым местом.
"Империя родила мышь, и та её поглотит, вместе со всеми львами и грифонами. Имя той мыши - Муад'Диб"
Принцесса Ирулан. "Избранные изречения Муад'Диба"
Уэнсиция Коррино, четвёртая принцесса императорского Дома, проживала уединённо, предпочитая свою резиденцию Воздушный Замок беспокойству двора, где суета, зависть и интриги были нормой жизни. Её привлекал покой и праздность, возможность занятий изобразительным искусством, особенно живописью, в которой она, по словам нескольких фрейлин, формировавших её личную свиту, достигла выдающихся успехов. Не пресекая этих хвалебных од, она, тем не менее, писала, не испытывая вдохновения, как-то меланхолично, как неоднократно говорил ей один из нанятых отцом учителей, оказавшийся к тому же и умелым любовником, или, как говорят некоторые, проститутом.
При мысли об уроженце Чусука, несравненном Лугошине, её дыхание участилось, а лицо просветлело. Она даже на минуту отложила в сторону кисть, предавшись приятным воспоминаниям. Наконец, Уэнсиция вернулась к эскизу, установленному на мольберте, который изображал скалы Барьера на Арракисе. Арракисская тема была модной и увлекла даже её, вопреки репутации отшельницы. Стереографии, услужливо демонстрируемые солидо-проектором, позволили сделать несколько набросков, один из которых она выбрала как эскиз.
Сейчас, ожидая прибытия отца, который обещал посетить Воздушный Замок, она думала о том, что картина, быть может, вызовет у него раздражение, чего ей втайне хотелось. Отец, осыпавший их роскошными подарками, проводил с ними так мало времени, что они скучали, предаваясь безделью. Ни одна из них, даже Ирулан, так и не вышла замуж, несмотря на обилие поклонников. Каждый раз как-то так получалось, что находился иной, более энергичный поклонник или попросту кровный враг, устранявший претендента на руку принцессы. Некоторые проявляли упрямство - и встречались лицом к лицу с графом Фенрингом, выиграть у которого ещё не удавалось никому. Лишь резиденции, построенные на средства наиболее настойчивых Домов, оставались залогом их непрочных отношений и местом обитания принцесс-затворниц. Как отлично понимала Уэнсиция, которую отец по неизвестным причинам избегал называть "Уэнной" после Арракиса, предпочитая полное имя, император всячески избегает заключения брачного союза. Ведь такой брак возведёт на трон консорта, не являющегося его сыном. В любом случае, он оттягивал этот момент так долго, как то было в его силах. Руга, обладавшая более практичным взглядом на вещи, даже несколько вульгарным, по мнению Уэнсиции, вообще утверждала, что Шаддам IV использует своих дочерей в политических целях, заводя таким образом интимные связи с Великими Домами. Уэнсиция только возмущённо фыркнула в ответ, отлично понимая, что это - правда.
"А что, графиня Фенринг ведёт более целомудреный образ жизни?" - спросила тогда Челис, никогда не умевшая молчать, у Руги.
"У неё хотя бы есть муж и семья!"
"Тебе б такого мужа! И уж наверняка ты завидуешь её развратному образу жизни!"
Ирулан, всегда выжидавшая момент, чтобы сказать что-то убийственно умное, заявила: "Руга просто хочет залезть в спальню к отцу, разве это не заметно?"
Руга тогда полезла драться, но ей крепко влетело от сестёр - Уэнсиция даже вынуждена была выступить в её защиту.
Послышался рёв приближающегося реактивного топтера. Видимо, это отец. Уэнсиция слышала о том, что на Иксе начали производить топтеры нового типа, использующие хольцман-генераторы в качестве двигателя, но стоимость их была столь высока, что сам император не спешил покупать себе такие машины, называя их ещё непроверенными и ненадёжными.
Резиденция Воздушный Замок представляла собой небольшой дворец из кайтэнского мрамора, располажённый в центре круглой площадки диаметром один километр; она также вмещала обширный парк с озером и ряд помещений для прислуги. Энергетический щит и антигравитационное поле, генерируемые несколькими дублирующими друг друга источниками питания, поддерживали резиденцию на любой заданной высоте, сохраняя внутри собственную атмосферу, богатую кислородом. Впрочем, Уэнсиция всегда предпочитала высоту в несколько сот метров, а иногда, во время плановых ремонтов, и вовсе садила Воздушный Замок на поверхность и уезжала развлекаться на один из курортов Кайтэн в компании фрейлин. Только в минуты, когда у неё было по-настоящему мрачное настроение, она поднимала резиденцию над высочайшими на Кайтэн Горами Божественного Ветра, слушая завывания потоков воздуха в глубоких ущельях, или, наоборот, вела резиденцию над самой поверхностью бушующего моря. Правда, однажды, когда она потребовала поднять Воздушный Замок в центр грозы, разразившейся над Пиаловидной равниной, ей отказали, сославшись на волю императора. Слуги, конечно же, доносили ему обо всём, особенно тогда, когда их бесценным жизням, давно, кстати, оплаченным, угрожала опасность.
Рёв топтера утих, видимо, он причалил в порт, расположенный в нижней плоскости плавучей резиденции. Не прошло и минуты, как ей доложили о прибытии падишах-императора, а ещё десять минут спустя, переодевшись, она встречала его на первом этаже, в огромной гостиной, обставленной в стиле барокко.
После приветствия и формальных вопросов о здоровье и творческих планах падишах-император, как всегда, будто бы невзначай, перешёл к основной причине своего визита.
- Ты видела когда-нибудь гильд-навигатора?
Уэнсиция скрыла любопыство под натренированным выражением безразличия.
- Нет, конечно. Но их никто не видел. Поговаривают, это - обычные люди, которые выходят из хайлайнеров под видом агентов или менеджеров. Другие...
Вместо ответа Шаддам бросил на стол пачку стереографий, дорогих, её излюбенного типа. Они, конечно, давали не такую полную картину, как шигаленты, вставляемые в солидо-проектор, но гораздо больше походили на картины. Едва она дотронулась до чистого пластикового листа, вероятно, имевшего и микроскопический ладонный замок, настроенный на рисунок пальцев отца и членов его семьи, как на нём возникло изображение необычного существа, которое будто кто-то вытянул в длину, а потом насадил на тоненькие ножки огромную грушу - голову. Даже не верилось, что на стереографии изображён человек. Отложив в сторону лист, картинка на котором тут же угасла, она взяла в руки другой. Там был стереографирован тот же человек, но крупным планом. Его огромные синие глаза, нависая над скулами, казалось, занимали пол-лица, а голова, мягкая, кожистая, имела неприятный, розовато-коричневый цвет. Нос у существа был короткий, сплющенный, но с огромными дыхательными отверстиями, а ушные раковины имели странную форму - лишённые мочек, они были почти такие же жёсткие, как и череп, и очень крупные, обеспечивая их хозяину острый слух.