Герцог остановился перед Полом чуть поодаль и стукнул кулаком по столу:
— А Хават утверждал, что дом безопасен!
Пол нерешительно промолвил:
— Я тоже сперва было рассердился. И винил Хавата. Но опасность исходила не из дома. Все было просто, умно и весьма практично. И попытка удалась бы, если бы не та подготовка, которую я получал и от тебя, и от многих, в том числе и от Хавата.
— Ты защищаешь его? — спросил герцог недовольным тоном.
— Да.
— Он стареет. Вот так. И он мог бы…
— Он умудрен опытом, — возразил Пол, — какие еще ошибки Хавата ты можешь припомнить?
— Это я должен защищать его, — ответил герцог, — а не ты.
Пол улыбнулся.
Лето стоял во главе стола и положил руку на ладонь сына.
— Ты… повзрослел за эти дни, сын. — Он отнял руку. — Это меня радует. — И улыбнулся в ответ сыну. — Хават сам накажет себя, нам и вместе не наказать его в этой мере.
Пол глянул в ночную тьму за потемневшим окном у карты. Свет из комнаты отражался снаружи на перилах балкона. Там шевельнулась фигура, он различил форму Атридесов на часовом. Пол перевел взгляд на белую стену за спиной отца, потом на блестящую поверхность стола, на которой лежали его сжатые кулаки.
Дверь напротив герцога с шумом распахнулась. Внутрь вступил Сафир Хават, казавшийся старше и куда более морщинистым, чем обычно. Пройдя вдоль стола, он замер навытяжку перед Лето.
— Милорд, — начал он, обращаясь куда-то над головой Лето. — Я только что узнал, как подвел вас. Я обязан просить отст…
— Садись и не валяй дурака, — сказал герцог. Он махнул в сторону кресла перед Полом. — Если ты и допустил ошибку, то лишь переоценив Харконненов. Плоские умы — плоские замыслы. Мы не рассчитывали на простоту. А мой сын весьма усердно объяснял мне, что сумел выжить лишь благодаря твоим урокам. Уж в этом промаха не было. Садись, говорю!
Хават сел в кресло:
— Но…
— Я не желаю более слышать об этом, — сказал герцог. — Инцидент исчерпан. У нас есть куда более насущные дела. Где остальные?
— Я просил их подождать снаружи, пока…
— Позови их.
Хават заглянул Лето в глаза:
— Сир, но…
— Я знаю, кто мне истинный друг, Сафир, — сказал герцог. — Гарни, зови людей.
Хават судорожно глотнул.
Холлек впустил в комнату офицеров, они входили друг за другом: серьезные мрачноватые штабисты, исполненные усердия помощники их и специалисты. Люди рассаживались, в комнате застучали стулья. У стола слабо запахло рэчегом — легким стимулятором.
— Для желающих есть кофе, — сказал герцог. Он глянул на своих людей — неплохие ребята, в такого рода войне работать эффективнее трудно. Он подождал, пока из соседней комнаты внесли и подали кофе. На некоторых лицах была заметна усталость.
Наконец, с привычной маской спокойствия и уверенности на лице он встал и, постучав костяшками пальцев об стол, потребовал внимания.
— Итак, джентльмены, — начал он, — похоже, наша цивилизация столь глубоко впала в привычку к противоборству, что мы не можем даже выполнить простои приказ императора, не передравшись по старой привычке.
Вокруг стола сухо засмеялись, и Пол почувствовал, что отец его сказал именно то, что следовало сказать, и именно тем тоном, которым можно было бы приободрить этих людей. Даже тень усталости, проскользнувшая в этих словах, была на своем месте.
— Мне кажется, в первую очередь нам следует знать, может ли Сафир что-нибудь добавить к своему сообщению о Вольном народе, — сказал Герцог. — Сафир?
Хават глянул вверх:
— После доклада мне пришлось заниматься в основном кое-какими экономическими проблемами. Сир, но я могу сказать, что все больше и больше вижу теперь во фрименах союзников, которых нам так не хватает. Они пока выжидают, чтобы понять, можно ли нам доверять, но против нас они ничего не таят за пазухой. От них мы получили подарки — сделанные в стойбищах. Конденскостюмы… карты некоторых участков вокруг укреплений, которые оставили Харконнены… — Он глянул на стол. — Полученные от них разведывательные данные оказались абсолютно достоверными и помогли нам во взаимоотношениях с судьей перемены. Прислали и еще кое-какие безделицы: драгоценности для леди Джессики, специю, бальзам, сладости, лекарства. Мои люди сейчас обрабатывают подарки. Пока никаких фокусов не обнаружено.
— Тебе нравятся эти люди, Сафир? — спросил человек у дальней части стола.
Хават повернулся лицом к спросившему:
— Дункан Айдахо утверждает, что ими можно восхищаться.
Пол перевел взгляд на отца, потом на Хавата и отважился спросить: