— Да, понятно… — он остановился. — Нам приехать? — услышала я и еще глубже спрятала свое напряжение. Вопросов стало еще больше. Пауза, и вновь голос Иэна. — Понял. Ну, держись там. Наши со Златой соболезнования.
Не успела я переваривать последние слова Иэна, как он, опустив телефон, поднял на меня взгляд и произнес:
— Отец Генри скончался.
— О, Господи… — перешла я на русский, и это было все, что мне удалось сказать от растерянности.
— А что произошло? — спросил Том, и я вновь посмотрела на мужа.
— Инфаркт. У его отца давно уже были проблемы с сердцем, и последний месяц он был на постельном режиме. Генри практически полностью заменил его на официозах…
— Да, не позавидуешь, — произнес Харви, а моя мысль уже неслась быстрее ветра.
“Возможно, именно поэтому мне не звонили…” — про себя проговорила я, а вслух задумчиво добавила:
— Le roi est mort, vive le roi…
— Что? — поинтересовалась Тара.
— Король умер, да здравствует король… — также задумчиво перевела я фразу, и мы возобновили шаг.
— Ну, пока его мать королевствует, — ответил Иэн и добавил: — Но, скорее всего, она отдаст трон сыну…
У меня были смешанные чувства относительно этой новости. Смена статуса Генри могла катализировать события, которые разворачивались вокруг меня. Как в лучшую, так и в худшую для меня сторону.
Либо Генри в связи со смертью отца и коронацией оставит меня в покое, потому что ему будет не до меня, либо, напротив, захочет поскорее затащить меня в Европу, используя шантаж… Полномочий сейчас у него было гораздо больше. И он без труда мог осуществить первоначальный план.
Одно я знала наверняка — реакция последует, и последует в самом ближайшем будущем.
— Да. Жалко конечно. Филипп был интересным человеком… Сложным. Неоднозначным, но интересным… — грустно отметил Иэн.
“Видимо, Генри со своей сложностью и неоднозначностью пошел в отца”, - пронеслась мысль, и мы зашли в павильон.
Наш рабочий день продолжился, а я отодвинула все размышления по поводу этой новости в сторону, переключаясь на роль и входя в образ.
Я смотрела на Иэна, проговаривала текст, жила ролью, однако, все это время где-то глубоко внутри тонкой линией шло ощущение перемен, и я не переставала их ждать. Генри рассчитал все за исключением одного. Скорой кончины отца он не предполагал, и это как-то отразится на моем будущем. Позитивно или негативно — мне знать не дано.
Моя интуиция не подвела. Едва мы с Иэном вернулись со съемочной площадки домой, мой телефон завибрировал, и на экране отобразилось имя “Энджи”.
— Злата, планы относительно байопика о Марлен меняются… — с места в карьер начала она, и мне понадобилось все мое самообладание, чтобы сохранить спокойствие на лице.
— Негативно, позитивно? — спросила я, бросая взгляд на мужа. Иэн тоже внимательно следил за разговором, поглаживая холку ротвейлера.
— Негативно. Проект отменили.
Не будь всей предыстории, я бы огорчилась новости о закрытии фильма, но сейчас мне вновь потребовалось все мое умение абстрагироваться от эмоций, чтобы выглядеть соответственно.
— Очень жаль, — скривилась я.
— Что случилось? — спросил Иэн, подходя ко мне.
— Байопик отменили… — я выглядела расстроенной и “с досадой” ткнула в телефон, включая его на громкую связь.
— Так возобновят позже? — поинтересовался Иэн у Энджи.
— Ничего неизвестно. Инвесторы свернули проект, — голос из динамика звучал огорченно.
— Хреново, — скривился муж, а мне хотелось крикнуть от радости “свобода!” и раскрутиться в пируэте. Генри сам говорил, что хотел обеспечить мне карьеру актрисы. Если он прикрыл проект, значит потерял ко мне интерес, и у него в связи со сменой статуса появились игры по-увлекательней.
— То есть, получается, съемки в Европе отменяются… — я должна была услышать эти слова громко, чтобы убедиться, что все это происходит наяву, а не во сне.
— Да, отменяются, — подтвердила уверенным тоном Энджи, и я вздохнула. То ли облегченно, то ли грустно.
С одной стороны, мне было безгранично жаль отца Генри, пусть я его и не знала, но его смерть оказалась спасительным плотом для нашего с Иэном счастья.
Муж, присев, гладил ротвейлера, а я тихо выдохнула, чувствуя, как в мою жизнь возвращаются краски.
— Ничего. Будут другие проекты, — мой голос звучал ободряюще.
— Однозначно. Голодная? — тихо спросил Иэн, вставая с корточек, а к нам в гостинную уже вышла Консуэла, чтобы сказать, что ужин готов.
— Очень, — кивнула я, контролируя эмоции, чтобы не улыбнуться.
— Я быстро, — кивнул Иэн и направился на второй этаж в спальню, как обычно, принимать душ, а я шла следом, смотрела вслед мужу и улыбалась.