Эпатаж с использованием живого человека ни к чему хорошему бы не привел. Во-первых, я не хотела причинять боль человеку, который искренне проявлял ко мне интерес, а во-вторых, Генри быстро бы вычислил мою игру.
— Благодарю за приглашение, но у меня остались незавершенные дела с фрау Ройснер.
Я вежливо улыбнулась и направилась к группе моих коллег, начальников и гостей.
— Резко ты, — шепнула Джасминда, но я не ответила и присоединилась к компании.
— Что слышно о саммите? Говорят, его хотят перенести в Европу? — между тем послышался голос господина Головнина — посла России из представительства в Берне — и я переключилась на беседу.
— Учитывая скорые выборы в Европарламент, базирующийся в Бельгии, все к этому ведет, — ответил Карл Юргенс, а я задумалась.
Фрау Ройснер говорила о саммите, а если его перенесут сюда, это означало, что я могу встретиться с Генри.
— Злата, хочу отдельно поблагодарить вас за проделанную работу, — протянула мне руку Холли, и все перевели внимание на нас. — Обязательно приезжайте к нам в заповедник.
— Спасибо. Я постараюсь, — улыбнулась я и добавила: — А я хотела бы поблагодарить мистера Согоса и его жену, которые сделали столь щедрый вклад.
— Мы видели ролики о бедственном положении, — кивнула миссис Согос, — и не могли пройти мимо.
— ООН проделана большая работа, — добавил ее муж. Он был не только бизнесменом, но и филантропом. На свои деньги он открыл сеть благотворительных фондов, которые содействовали образованию, здравоохранению, независимым СМИ и защите окружающей среды.
— У вас тоже очень развито направление по охране окружающей среды. Я не раз общалась с вашим болгарским фондом и хочу поблагодарить за поддержку, — ответила я, и фрау Ройснер закивала.
— Злата, как вам работается в Женеве? — между тем спросил Ханс Паттек — владелец часового дома. Он со своей супругой подошел к нашей компании с бокалом вина и включился в беседу.
— Замечательный город, — ответила я.
— Женева на Женевском озере. Озеро удивительно, берега живописны, но сама Женева — верх скуки, — послышался голос Стефана Паттека, который так и не получил свой танец.
— Не соглашусь с Достоевским, — парировала я, и Стефан улыбнулся, видимо, оценив мою начитанность. — Женева из маленького протестантского города превратилась в многонациональный. И здесь давно уже не осталось ни пьяниц, ни хвастунишек, за что ругал Женеву Федор Михайлович. К тому же, гнев писателя, скорее, был вызван его неудачами в казино и вечными долгами, а не самим городом и его обитателями.
— Браво, Злата, — бодро рассмеялся старший Паттек. — Мой брат иногда остер на язык, но вы ловко заткнули его за пояс.
— Не было такой цели, — я бросила извиняющийся взгляд на часовых дел семейство. — Лишь хотела отстоять честь этого поистине удивительного города с богатейшей историей.
— И что конкретно вам нравится в Женеве? — поинтересовалась Вильма, жена господина Паттека.
— И река Рона, которая делит Женеву на деловой центр и на старый город. И университетский квартал. Люблю побродить по парку Перль дю Лак и раствориться в природе ботанического сада.
— А помимо прогулок? — продолжил старший Паттек.
— Обожаю женевские кондитерские, — честно призналась я. — “Chocolatier du Rhone” и “Auer Chocolatier” — одни из моих любимых.
— Вы попали точно в цель, дорогая. Ханс обожает их шоколад, — улыбнулась Вильма, Паттек старший закивал, а я напряглась. У меня создавалось впечатление, что они мне устроили смотрины и уже видели меня частью их семьи.
— Я не оригинальна в своих пристрастиях. Мне кажется, их обожает весь мир, — улыбнулась я.
— Кстати, кто-нибудь был на новой выставке импрессионистов в музее истории искусств? — спросила фрау Ройснер, и я была ей благодарна за то, что она увела внимание от моей скромной персоны.
Разговор ушел на тему искусства, а я, аккуратно поставив бокал с белым вином на высокий стол, отпочковалась от группы, чтобы сходить в дамскую комнату.
Однако, возвращаться в зал, где продолжались светские разговоры и танцы, я не торопилась — от шума и усталости разболелась голова.
Вместо этого я решила остаться в соседнем зале и полюбоваться на старинные экспонаты.
Улыбнувшись смотрителям музея, рассредоточенным на каждом этаже, я прошла внутрь.
Остановившись у прозрачной витрины, я с интересом рассматривала шедевры часового искусства, покрытые драгоценными камнями и эмалевыми пейзажами, амурами, античными персонажами и прочими изображениями.
— Часы моих предков представляли собой маленький театр, — внезапно послышался негромкий голос со стороны входа и я обернулась. Ко мне подходил Стефан. — Их называют театрализованные часы. А их актеры — механические животные, птицы, насекомые, персонажи commedia dell'arte, купидоны…