— В понедельник я вылетаю в Гаагу. Поговорю с Велдером и кабинетом министров, — произнес Генри, и беседу поддержал герцог Люксембурга.
— Я следил за реакцией Велдера. Сегодняшняя новость о помолвке и передаче короны может сыграть свою роль.
— Согласен, — кивнул Штольц, и я вслед за ним.
Генри уже позиционировался, как будущий король Нидерландов и Бельгии, и этот факт будет иметь вес и задавать тон беседе.
Уверена, мой серый кардинал мог пойти и на такую меру, как шантаж, но по какой-то причине хотел договориться законным путем. Возможно, оставив подобные меры на крайний случай.
“В любом случае, я отдала бы многое, чтобы посмотреть, как Серый Кардинал ведет переговоры с врагами…” — я иронично улыбнулась.
Внезапно со стороны левого крыла дома, где были припаркованы машины гостей, появился глава службы безопасности, а за ним еще один припоздавший гость, в котором я узнала канцлера Германии Руперта Краузе.
— Напитки, как ты знаешь, в баре, — показал Генри подбородком вновь прибывшему, а Штольц добавил:
— Твой любимый Далмор мы не трогали.
Мужчины рассмеялись, а Краузе благодарно улыбнулся и, подойдя к дальней панели, бросил в хрустальный стакан пару кубиков льда и плеснул из графина янтарной жидкости.
— Как прошла поездка в Вену? — поинтересовался хозяин дома.
— Отлично. Прости, не смог приехать на турнир, — ответил тот, садясь на удобный кожаный диван рядом с седовласым лоббистом. — Что я пропустил?
— Обсуждали договор слияния, — ответил Штольц.
— Я считаю, что договор будет полезным инструментарием, — кивнул тот. — Он заложит основы функционирования Бенилюкса и укрепит Евросоюз на ближайшие годы.
— Согласен, — кивнул НАТОвец. — После того, как не приняли конституцию, Евросоюз долгое время находился в стагнации. После ратификации Лиссабонского Договора ситуация немного улучшилась и эффективность функционирования Евросоюза увеличилась. Но проблема дефицита легитимности осталась.
Да, теперь было понятно, почему Генри заинтересовал евросоюзовцев, и почему за ним пошли. Король не просто создавал Бенилюкс — свою вотчину, но и предлагал упрочнить влияние ЕС на мировой арене.
“Да, мой серый кардинал — тонкий политик…” — улыбнулась я, в очередной раз понимая, за что я его полюбила.
— Договор должен быть одобрен, — кивул Розен. — Таким образом он завершит многолетнюю дискуссию о реформе и закрепит баланс не только между странами Бенилюкса, но и между членами ЕС.
— Текст уже готов? — поинтересовался Краузе.
— Конечно, — кивнул сухопарый джентльмен и передал ему кожаную папку. — Преамбула. Пять статей. Одиннадцать протоколов и сорок две декларации. Сюда включены и три опоры, — продолжал пояснять он, пока немец внимательно изучал документ. — Дополнения относительно общей внешней политики и политики безопасности. Третья опора, связанная с сотрудничеством в области юстиции и внутренних дел, сейчас прорабатывается органами. Текст будет вноситься в три основополагающих документа ЕС, и после подписания и ратификации договор слияния инкорпорируется в них.
— Толково, — кивнул немец и добавил: — Договор подписываем на декабрьском саммите?
— Да, план таков, — ответил Генри, а я задумалась.
Голос Генри звучал ровно, что говорило о его уверенности, что он провернет свою схему до нового года, как и планировал, но мне почему-то так и не удалось обрести спокойствие.
— Что с нидерландцами? — тем временем спросил канцлер.
— Новость о передаче короны делает свое дело, — ответил Штольц, а я обратила внимание, что факт помолвки воспринимался окружающими, как некий инструмент в достижении цели. Возможно Генри, уже и поздравляли с семейным торжеством до моего прибытия, но сейчас мужчины никак не реагировали, собственно, как и новый гость.
— Клаус только чуть все не испортил, — послышался голос Герцога.
— Несмотря на эпатаж, появление Клауса тоже сыграло свою роль, — заговорил Юргенс.
— Да, он себя дискредитирует, — кивнул Генри, а я задумалась.
Вот почему мой серый кардинал не препятствовал Клаусову появлению на празднике. Пусть король и не приглашал его, но и не остановил на подходе. Подвыпивший Клаус только одним своим видом и неумением держать себя в руках показал, что не в состоянии вести дела, и передача короны Генри стала не просто его прихотью или прихотью короля Нидерландов, а суровой необходимостью. По крайней мере, для тех, кто знал о болезни Фредерика. А, судя по всему, все присутствующие были осведомлены.
Безусловно, служба безопасности подсуетилась бы и не позволила Клаусу разойтись в своих эмоциях на празднике, но мой ход тоже помог. Он предотвратил начинающийся скандал, который бы потом обсасывали в обществе еще не один месяц.