— Он опасен? — спросил Юргенс.
— Он не контролирует эмоции и не может завязать с наркотиками. Поэтому да. Опасен, — ответил Генри, и я вновь задумалась.
Именно поэтому он не хотел, чтобы я ехала в Швецию.
— Да, он слишком нестабилен… и молод… — произнес Герцог, а я внезапно поняла, что Генри никто не воспринимал неопытным юнцом. Да, ему было уже за тридцать, он был старше Клауса, и все же моложе собравшихся. Однако, никто не сомневался в способностях Генри и не смотрел на него с высоты своего опыта и возраста.
“Он впитал в себя мудрость веков, мудрость Генриха Дерзкого”, - тихо улыбнулась я, в очередной раз любуясь своим серым кардиналом.
— Надолго Клаус в Стокгольме? — поинтересовался премьер.
— Через неделю я верну его в Нидерланды, и его закроют в клинике, — ответил он, и я вновь машинально кивнула. Как мне и дал понять Генри взглядом на празднике, он держал ситуацию под контролем и позволил Клаусу уехать, чтобы дать ему иллюзию свободы и показать окружающим и тому же премьер-министру Нидерландов, что опального кронпринца никто не удерживает силой, и он волен в своих перемещениях.
— Как здоровье Фредерика? — спросил Юргенс.
— Не очень, — ответил Генри, и Штольц задумчиво кивнул, будто таким образом в очередной раз соглашался со схемой Генри.
— Что с твоим энергетическим проектом? — поинтересовался канцлер. — Мы еле отбились от зеленых. В стране кризис из-за перебоев с газом.
— Идет полным ходом, — ответил Генри.
— Что за проект? — спросил худощавый незнакомец, а я вновь навострила уши. Видимо, речь зашла о проекте отца Генри, который задушила Элеонор.
— Ядерный синтез.
— Неужели? — с иронией поинтересовался худощавый незнакомец. — Очередное удержание плазмы при температуре миллиард градусов на 10 секунд? Никаких новостей за последние полвека?
— Ядерный синтез на основе водорода и бора, — возразил Генри. — Никакой радиации, никаких тепловых взрывов, топливо широко распространено в природе, а установка строится значительно дешевле, чем классическая АЭС.
— Хм, интересно, скинь мне данные, — задумчиво произнес Штольц, и его поддержали другие гости.
Я продолжала внимательно слушать присутствующих и была благодарна Генри, что он дал мне возможность понаблюдать за его игрой. Он, как и подобает талантливому гроссмейстеру, ловко передвигал шахматные фигуры по доске и вел свою партию. Я была рада, что в свое время сумела усмирить свои истерики и осталась рядом с Генри — как я и предполагала, даже не участвуя в его проектах, у меня была возможность наблюдать за его работой, за ходом его партии, расширять собственные границы и учиться у него тонкостям игры под названием “жизнь”. Этот опыт я бы не смогла получить ни из одного учебника, равно как и вряд ли мне бы удалось взаимодействовать на таком уровне с политической и королевской элитой, если бы в мою судьбу не вмешался серый кардинал.
— Ну, нам, пожалуй, пора, — первым встал герцог Люксембургский, и я, опасаясь, что меня могут увидеть, быстрым шагом направилась к дому, стараясь не выходить на свет.
Правда, за мной никто и не гнался — очутившись в гостиной, я некоторое время ждала, что кто-то из гостей зайдет вслед, но этого не произошло.
Минуя здание, приглашенные направились к своим машинам по внешней дорожке, их водители уже стояли и открывали дверцы, и я наблюдала из бокового окна, как хозяин дома прощается с гостями.
Он улыбался, кому-то жал руку, кого-то похлопывал по плечу и шутил, и со стороны казалось, что эта картина ничем не отличалась от дружеской посиделки, пришедшей к своему логическому завершению. За исключением одного — пять минут назад здесь, в скрытом густой зеленью патио, решалась судьба Европы.
Наконец, автомобили стройным кортежем устремились по подъездной дорожке к воротом, а я, видя как Генри направился к крыльцу, от волнения сжала холодными пальцами юбку и вернулась в зал. Несмотря на массу полезной информации и уверенность Генри в успехе своей партии, я продолжала чувствовать неопределенность, как моя Дюна хаосом кружит над головой.
Генри зашел в дом и, скользя взглядом сначала по моему лицу, потом по моей руке и платью, направился в гостиную. Он медленно подходил ко мне, в его серых глазах отображалось спокойствие, и я, улыбнувшись, пошла навстречу ему.
Глава 55.
Я приближалась к своему серому кардиналу, а сердце выстукивало неровный ритм.
Эмоции смешались одним сгустком — здесь была и любовь, и желание обнять Генри — ведь я так по нему соскучилась, и странное волнение от неопределенности, и благодарность за то, что он доверил мне стать свидетелем интересного разговора.