— Я не согласна с Толстым, — тихо, но уверенно проговорила я и, подняв книгу, добавила: — И с Наташей Ростовой.
Стефан улыбнулся.
— Потому что Лев Николаевич сделал ее сильной красивой плодовитой самкой, посвятившей себя семье и детям? Понимаю, сейчас это несовременно. Но идею всегда можно подкорректировать под современные реалии.
— Нет. Я не это имела в виду. Ничего нет плохого в женском счастье. Просто… — я остановилась, подбирая слова, и видела, как Стефан превратился в слух, ожидая вердикта. — Мне не интересен Пьер Безухов.
— Но он любил Наташу. Всем сердцем и душой. Он был гуманистом. Наталья полюбила его за широту души.
— Не спорю… — улыбнулась я, но про себя добавила: “Мне был бы скучен правильный и душевный Пьер. И была скучна его любовь… Я оценивала мужчин по другой шкале ценностей. Не по силе их любви и добродетели, а по силе их разума”.
Мы продолжали продвигаться вдоль набережной, мимо нас шли прохожие, гуляли пары с детьми, а Женевское озеро поблескивало в лучах теплого апрельского солнца.
Тем временем невдалеке показался мост Мон-Блан и фонтан Же-До, которые я каждое утро наблюдала со своей террасы.
— Мы почти пришли, — тихо проговорила я, замедляя шаг.
— Может, пройдемся до моста? — предложил он, и я понимала, что ему не хотелось прощаться.
— Нет, — уверенно проговорила я и добавила: — Прощайте. Желаю вам найти вашу Наташу Ростову.
В глазах Стефана промелькнула грусть, но я, более не сказав ни слова, улыбнулась и направилась через дорогу к парадной своего дома.
Уже поднимаясь в лифте и заходя домой, я вновь и вновь прокручивала в уме наш со Стефаном разговор и была благодарна этому человеку. Наш небольшой спор помог мне найти ответы. Определиться. Почувствовать новую себя. Посмотреть на ситуацию с Генри с другой стороны. Увидеть его логику и понять его поступки. И это осознание было чистым, без самообмана, без ломки под обстоятельства. Потому что касалось лично меня и моей сути.
Генри увидел истинную меня. Увидел раньше, чем я сама, и вытащил меня из каньона. Он не стал ждать, когда я дозрею, потому что не хотел, чтобы я там увязла и потеряла себя. Остановила свое развитие. Он не стал уговаривать меня, как маленького ребенка. Потому что видел — я справлюсь. Скорее, он поступил, как жесткий родитель — выпнул птенца из уютного гнезда и сказал “расправь свои крылья, лети выше. Ко мне”.
Глава 9.
Дворец Наций никогда не отличался спокойствием. Здесь всегда ключом била жизнь. Не считая знаменитого Зала прав человека и Альянса цивилизаций, залов Ассамблеи и Советов, здесь, в многочисленных конференц-помещениях, коих насчитывалось более тридцати, кипела деятельность — велись разнообразные форумы, проводились переговоры, проходили собрания. Сюда слетались со всего мира, чтобы за круглым столом решать глобальные и локальные проблемы.
Однако, сейчас, за неделю до саммита, административный корпус ООН больше походил то ли на улей, то ли на сумасшедший дом.
Я сидела на дневной планерке и внимательно слушала герра Юргенса. Утром он вернулся из командировки в Азию, но предметом обсуждения была не его поездка, а предстоящий саммит.
— Цель предстоящего мероприятия — вывести на новый уровень вовлеченность стран и предусмотреть, в связи с новыми задачами по улучшению климата, развитие национальных экономик и адаптацию условий жизни людей к изменениям климата… — продолжал он, я же внимательно слушала его речь, но с трудом могла сосредоточиться.
Даже массив работы, обрушившийся на всех нас, не заглушал волнения. Не только потому что мне предстояло представить на саммите доклад о проделанной работе по российскому направлению. Тревожила неизвестность моего будущего. Списки участников все еще формировались, у меня, как у лица, не имевшего к организации конференции прямого отношения, к ним доступа не было. Я не имела понятия, участвует ли в саммите сам Генри, и знала лишь, что представлять его страну будет премьер-министр.
“Дюнина, не дергайся. Пусть он волнуется, а не ты…” — каждый раз фыркала я, как только на меня накатывала очередная волна неизвестности, но эта установка помогала плохо, и холодок между лопаток все равно пробегал.
— Теперь немного о прошедшей поездке в Малайзию, — вновь послышался голос герра Юргенса, и я машинально выпрямила осанку. — Целью визита нашей делегации являлось дальнейшее укрепление и продвижение отношений между Европой и Азией. Был достигнут ряд соглашений…
Я знала, что в командировке Юргенс был не один, а у меня в ушах с самого утра слышался голос диктора утренних новостей, которые я слушала, галопом собираясь на работу. “Сегодня Его Величество Король Генрих вернулся на родину после недельного официального визита в Малайзию, где он встречался с верховным правителем азиатской монархии. В состав делегации входили Генеральный Секретарь по делам Европейского Союза Ханна Штерн и Глава Координационного Совета ООН Карл Юргенс”.