Однако он не позвонил, никак не дал о себе знать, и я понимала, что так правильно. Что так и должно быть. Что так мы быстрее забудем о нашем прошлом. Ему, как и мне было больно, когда он потерял со мной связь, едва я вышла за пределы его мира. Просматривая красную дорожку Лондонской премии, а затем и Голливудской, я внимательно всматривалась в лицо своего теперь уже бывшего мужа и грустно улыбалась. Крепко сжимая статуэтки, заслуженные им по праву, он продолжал жить и работать в своем пластмассовом мире. В интервью он рассказывал о новой режиссерской работе, и пусть его лицо было уставшим и, временами, жестким — он все еще испытывал боль, но в его взгляде мерцал интерес. Интерес к работе. Интерес к будущему. Он полностью погрузился в работу, в новые проекты, я же отпустила Иэна и продолжила свой путь.
Что ж. Генри и здесь оказался прав. Я сделала правильный ход.
Глава 5.
Между тем, наш разговор с Франсуазой продолжался. Она иногда поворачивала голову к окну и посматривала то на моего широкоплечего водителя в черном костюме, то на выделенный мне автомобиль представительского класса, припаркованный у входа в отель. Ловя ее взгляд, я смущалась и догадывалась, какие мысли возникают у нее в голове в связи с этой картиной. ООН не предоставляло своим сотрудникам “бентли”, а я не получала такую зарплату, чтобы позволить себе подобный автомобиль и охрану. Мои мысли подтвердил ее следующий вопрос.
— Так чем вы занимаетесь в ООН?
— Представляю русское направление и курирую работу фондов, открытых в регионах России. Основные задачи проекта — поддержка и укрепление мирового сообщества. В частности, в области экологии, образования и общественного управления. Мы также сотрудничаем с такими негосударственными и частными фондами, как “Евразия” и “Сорос”.
— Я не очень хорошо разбираюсь в благотворительных фондах, но понимаю, что это очень серьезно, — задумчиво ответила Франси и, скользя внимательным взглядом по моему строгому наряду, добавила: — Вы полностью сменили род занятий.
— Я занимаюсь не только административной деятельностью, — покачала я головой. — Я веду семинары, устраиваю благотворительные выставки, аукционы, акции и прочие мероприятия.
Я не стала говорить, что сама взваливала на себя большой объем работы, лишь бы не думать о прошлом, и добавила:
— Кстати, в начале марта намечается благотворительная акция, посвященная Всемирному Дню дикой природы. Если захотите поучаствовать или выступить, или предоставить лот для аукциона, будем вам благодарны.
— Благодарю за приглашение. У меня концерты в это время. Не смогу отменить, — она с сожалением покачала головой. — Но обязательно пришлю лот.
— Большое спасибо, — улыбнулась я.
— А как вам Женева? — она внимательно изучала мое лицо, а у меня возникало странное чувство — будто она она что-то хотела спросить и не решалась.
— Мне нравится этот город, — я повернула голову к мосту Мон-Блан, поблескивающему в вечерних огнях. — При все своей интернациональности, он сохранил особый дух и колорит.
— Я очень люблю Женеву, — согласилась со мной француженка и поинтересовалась: — Где вы поселились?
— Здесь. Совсем рядом, — улыбнулась я. — На набережной Мон-Блан.
Она бросила на меня быстрый взгляд, и я понимала его смысл. Недвижимость в центре Женевы, тем более на первой линии, была не просто дорогой, а чудовищно дорогой.
— Очень рада, что вы прилетели из Цюриха, — я с теплотой посмотрела на нее, переключаясь на другую тему.
Она улыбнулась и вновь скользнула по мне внимательным взглядом.
— Не буду скрывать. Когда я узнала, что вы переехали в Европу, у меня возник личный интерес… — она замолчала, а я с любопытством посмотрела на нее.
— Какой?
Она вновь прошлась взглядом по моему закрытому платью и, наконец, ответила:
— Я хотела предложить вам сотрудничество, но… — и она вновь замолчала.
— Какое сотрудничество? — я внимательно смотрела на нее.
— Записать несколько совместных русско-французских песен для нового альбома.
— Франсуаза, я же не певица, — это была моя первая мысль.
— Вы были очаровательны на сцене, — парировала она с улыбкой на лице. — У вас хорошие вокальные данные и артистизма вам не занимать. Менеджер записал ваше выступление на телефон, и многие мои знакомые, включая продюсера, согласились со мной. У нас получился бы хороший тандем. Но я передумала…
— Почему?
— Вы откажете.
Я задумчиво посмотрела на нее и теперь понимала суть ее смущения. Даже если я захотела бы принять ее предложение, это было невозможно. Я помнила инструктаж от Генри наизусть, и его слова “избавишься от налета Голливуда” ясно давали понять, что моя артистическая карьера завершена. Собственно, имелась в виду любое моё участие в шоу-бизнесе.