Мы медленно направлялись к выходу со “стоянки”, и наконец, миновав зеленый светофор, очутились в открытом море, вернее, в заливе Сан-Франциско.
Мы уверенно шли вперед, то тут, то там можно было увидеть еще не расправившие свои паруса яхты, где мелькали знакомые лица, — Шон с Сунитой склонились над навигатором, Марти с Ником приветственно махали нам, а Ларри руководил “Своим путем”, пока Кира, сидя рядом, смотрела на своего мужа то ли задумчиво, то ли влюбленно.
Проскочив под мостом, который Андерсон назвал “Окленд-бэй”, мы начали заворачивать налево, и я, наблюдая за другими яхтами, расправившими паруса, спросила:
— Почему мы идем на двигателе?
— За воротами посоревнуемся. Там больше места для маневров семи яхт.
Уже понимая, что имеется в виду знаменитый мост “Золотые Ворота”, я кивнула, когда увидела вдалеке небольшой остров с белым зданием.
— Алькатрас, — бросил Андерсон, а я, вспомнив про знаменитую тюрьму, где сидел Аль-Капоне, пожалела, что у меня нет бинокля или подзорной трубы.
— Черт, жаль, что мы не заходим туда, — наморщила я нос, а Андерсон произнес:
— Туда ходят катера с экскурсиями. Съездишь, если захочешь.
— Захочу, — кивнула я и, повернув голову, увидела впереди огромный ярко-красный мост, соединяющий два холмистых берега.
— А вот и “Золотые ворота”… - я рассматривала Сан-Франциско в ярких лучах солнца, чувствуя какую-то торжественность момента.
Проплывая под знаменитым мостом и накрытая его тенью, я затаила дыхание, будто сейчас происходило нечто сакральное, будто я прикоснулась к наследию первых шагов прогресса, но, продолжая наблюдать за Нолоном, за его спокойным умиротворенным лицом, спросила:
— Интересное название у твоей яхты. “Горизонт событий”. Никогда не понимала этого термина.
Андерсон, управлявший рычагом, некоторое время молчал, но неожиданно ответил:
— Из астрофизики. Если говорить своими словами, это точка невозврата. Граница, за которой ничто не может вырваться из черной дыры, даже свет.
— Точка невозврата… Хорошее название… — задумчиво произнесла я, чувствуя и какое-то свое пересечение с этим термином.
Мне было интересно, значит ли для Нолона лично что-то это название, или нет, но решила не лезть с такими вопросами и вместо этого спросила:
— Откуда это увлечение парусными яхтами?
— Управляемая свобода, — произнес он.
“Еще одно странное непонятное название”, - подумала я, но внезапно увидела, как Ларри бросил взгляд в нашу сторону и показал какой-то жест.
Андерсон кивнул ему в ответ, и уже через минуту все яхты, участвующие в регате, начали распускать паруса, лавируя зигзагами.
Однако мы не торопились, спокойно шли вслед за ними, а я перевела взгляд на Андерсона, который уверенно прокладывал курс.
— Почему мы не выставляем паруса? — поинтересовалась я.
— Даем им фору, — кортоко кивнул он.
— То есть, ты уверен, что мы придем первые?
— Не только, — спокойно ответил Нолон. — Главное в нашей регате не скорость. Мы все идем на автопилотах.
Я присмотрелась, и мои брови пошли вверх — никто из участников регаты не стоял у штурвала и не тянул канаты, чтобы управлять парусами.
— Даже не знаю. Удивляться или бояться искусственного интеллекта… — недоверчиво проговорила я. Сейчас, когда я осознала, что мы находимся практически в открытом океане под управлением программы, которая не могла предсказать порыв ветра или плеск волны, не могла предсказать стихию, мне стало не по себе.
“Хорошо, что меня зафиксировали и привязали карабинами”, - уже без смеха подумала я, как внезапно сквозь плеск волн послышались жужжащие звуки, и на моих глазах из бортов нашей яхты выросли ярко-фиолетовые изогнутые лопасти.
— Что это? — удивилась я.
— Подводные крылья, — ответил Андерсон, садясь рядом со мной, а в следующую секунду ввысь взметнулись огромные черные паруса. В один момент их подхватил ветер, и они, сплетаясь со стихией в одно целое, будто сходясь в сговоре, создали полусферу совершенной формы.
— Держись крепче, — крикнул Андерсон, фиксируя меня своей спиной, и нашу яхту так сильно накренило вниз, что мое сердце ушло в пятки.
“Господи, мы же сейчас перевернемся!” — пронеслось в голове, от страха мне захотелось зажмуриться, но я, вцепившись в спину Нолона, не закрывала глаза, чтобы ничего не пропустить.
Андерсон посмотрел вбок на рычаг, который самостоятельно повернулся в сторону, и наша черная остроносая яхта, будто рыба меч, выпрыгнула из воды и полетела вперед. В прямом смысле полетела, потому что я не чувствовала, как она касается воды.