Селти не хотела сейчас что-либо печатать, и думала, что просто избив его, от своего гнева она не избавится. Пока она размышляла о том, что с ним сделать…
- Ты, наверное, хочешь сказать: “Что, чёрт возьми, ты делаешь?”, так ведь?
В самом спокойнейшем тоне, Шинра сказал именно то, о чём думала Селти.
- А потом ты бы сказала: “Ты всё это время знал, да? Ты, наверное, все эти двадцать лет знал, что моя голова находится в том научно-экспериментальном центре? Ты и твой отец с самого начала сговорились с Фармацевтикой Ягири! И теперь, когда я об этом задумалась, вы оба были странно спокойны, встретив меня впервые! Возможно даже, что это твой отец украл у меня голову?! Ты всё это знал и скрывал от меня, начал работать подпольным доктором, сделал операцию той умирающей девушке! Может, я и монстр, но настоящим чудовищем, пожирающим людские жизни безо всяких сомнений, являешься ты”… как-то так, верно?
- !..
- Верно, позволь мне объяснить, чтобы ты поняла… Я не знаю, мой ли отец украл у тебя голову, и эта информация мне не интересна. А девушка сама хотела ту незначительную хирургическую операцию. Возможно, люди из Фармацевтики Ягири уговорили её принять такое решение, меня это особо не волнует.
Выслушав его, Селти ослабила захват на воротнике Шинры.
Её кулаки задрожали, и время будто остановилось.
«Если бы я могла говорить, я бы, наверно, сказала именно это».
Глядя на задумавшуюся Селти, Шинра слегка по-мазахистски улыбнулся и сказал:
- Хочешь спросить: “Как ты узнал о том, что я хотела сказать?”, так? Не очень-то хорошо об этом спрашивать.
Уверенный, что угадал мысли Селти, Шинра не стал ждать ответа и продолжил:
- Да, я знаю. В конце концов, я любил тебя двадцать лет, поэтому, конечно, я знаю.
- …
- Если говорить о том, как я это узнал… ну, я бы сказал, что люди, оценивая чувства других, слишком полагаются на мимику. Более тонкие вещи, такие как звук шагов или изменения в мышечном напряжении, тоже могут рассказывать о чувствах. Особенно мне, ведь я так долго за тобой наблюдал…
«Зачем ты мне всё это говоришь? Даже если и так, почему ты никогда не говорил мне, где моя голова?»
Словно прочитав её мысли, Шинра ответил:
- Потому что я люблю тебя. Именно поэтому я и не говорил, где была твоя голова.
- ?..
- Потому что как только ты найдёшь голову, ты исчезнешь из моей жизни. Я не смогу это принять.
Это был эгоизм, но всё же его слова светились так чисто.
- Я не скажу что-то вроде “Я отпущу тебя, если ты будешь счастлива”. Я буду бороться до конца ради нашей любви. Я и раньше тебе это говорил, так ведь? Я сделаю всё возможное, чтобы добиться победы в игре с судьбой, которая нас объединяет. Именно поэтому я использовал ту бедную девочку. Её зовут Мика-тян, да? Я использовал её, чтобы заставить тебя отказаться от своей головы. Я никогда не позволю тебе покинуть меня. И меня не волнует, если для достижения своей цели мне придётся воспользоваться чувствами или смертью других людей, даже собственными. Это может показаться противоречивым, но твои чувства я тоже использую.
Сначала эти слова показались довольно грубыми и неприятными, но в его глазах не было и намёка на неискренность или вину.
Выслушав всё это, Селти почувствовала себя слегка обескураженной. Первоначально, она думала, что Шинра начнёт разыгрывать из себя идиота и мямлить слабые оправдания. Тогда она бы его избила так, чтобы надолго запомнил, убежала бы из квартиры и никогда больше к нему не вернулась. Но он объяснил всё так чётко и понятно, что Селти не могла подобрать слов.
Предварительно подведя Шинру к компьютеру, она яростно застучала по клавиатуре, словно перенося на неё весь свой гнев.
[Даже если я верну голову, я тебя не покину.]
- Это твоё мнение, но голова может с этим не согласиться. – Серьёзно ответил Шинра, и в его тоне не было ни намёка на свою обычную дразнящую манеру.
- Я всегда задавался вопросом, почему в этом огромном мире только ты появилась перед людьми? Чем ты отличаешься от других даллахан? И я подумал, что скорей всего это из-за головы. Именно потому, что у тебя нет головы, ты способна материализоваться и существовать в этом мире. Вот что я думаю.
Словно читая написанный собственноручно трагический роман, Шинра заканчивал свою повесть с меланхоличным выражением на лице:
- Если это правда… когда ты найдёшь голову и вернёшь воспоминания… что если ты просто исчезнешь, как туман в утреннем солнце, как будто всё это было лишь мечтой? Вот чего я боюсь.
Селти тихо подошла к ближайшему стулу и села. Мгновение она сидела неподвижно.