Узнав, что судно отправляется в Японию, туда же, куда влекла её аура головы, Селти решила пробраться на борт тайком. Проблемой было лишь протащить безголового коня и колесницу.
Воскрешённый неведомыми силами труп лошади и повозка являлись для дюллаханов чем-то вроде фамильяров, и при желании Селти способна была их развеять, прогнать. Но куда бы они в таком случае попали и смогла бы она вернуть их в случае чего, Селти не знала.
Должно быть, эти сведения тоже остались в голове. Поэтому Селти не решилась бы на такой шаг, даже если бы понимала, как именно прогонять фамильяров. Вместо этого она направилась на свалку неподалёку от порта.
Там Селти нашла подходящую вещь, напоминавшую гибрид скакуна и колесницы: нечто двухколёсное, без фар, чернильно-чёрное.
С тех пор как Селти прибыла в Японию, прошло уже двадцать лет. И за всё это время — никаких улик.
Она не переставала чуять ауру головы, однако не лучше, чем люди обоняют слабые запахи: можно было ориентироваться в общих чертах, но не более. Когда требовалось определить точное местоположение предмета, её шестое чувство становилось бесполезным.
Голова должна быть где-то здесь, в Токио…
Селти мысленно стискивала зубы и продолжала поиски.
Пусть на это уйдут годы, десятилетия — она не сдастся. Самым старым её воспоминаниям было по несколько веков. Тем, что остались в голове, наверное, и того больше.
Из давности сохранившихся воспоминаний Селти сделала вывод, что время над дюллаханами практически не властно.
Торопило фейри вовсе не это. Её пугала неизвестность. У кого находится голова, в каких целях её используют? Вопросы оставались без ответа, и она не могла позволить себе расслабиться.
Сегодня Селти вновь рассекала мрак ночного Токио на своём мотоцикле. Поиски она совмещала с подработкой, обычно курьером.
— Полагаю, очередное задание выполнено на совесть, комар носа не подточит? — запросто спросил Синра Киситани, парень в белом халате. Он часто употреблял всякие странные выражения, смысл которых оставался для Селти загадкой.
Синра был одним из немногих, кто знал об истинной природе Селти. В обмен на выполнение разнообразной «работы» он давал девушке крышу над головой.
Мужчина приходился сыном врачу, пассажиру корабля, куда пробралась Селти. Именно Синра обнаружил её во время путешествия, отец же его передал Селти записку следующего содержания: «Всего один раз. Позволь мне провести вскрытие, и ты не будешь нуждаться в жилье».
Отец Синры был человеком необычным. Он не только не испугался, вступив в контакт с разумным созданием неизвестной природы, но даже предложил ему сделку. Мало того, результаты исследования он так и не огласил перед научным миром. Врач провёл вскрытие неизвестного науке существа исключительно из личного интереса. И если верить его словам, регенерация Селти потрясала воображение: надрезы затягивались на глазах, прямо во время процедуры.
Сама Селти мало что об этом помнила.
Виной тому, вероятно, был болевой шок. Хоть Селти и ввели анестетик, препарат, предназначенный для людей, на неё не подействовал. Надрезы отзывались мучительной, острой болью, но тяжёлые цепи не давали Селти пошевелиться. Где-то на середине вскрытия она потеряла сознание, а очнувшись, ничего не помнила о произошедшем.
— По-видимому, болевой порог у тебя всё-таки выше, чем у людей. Человека такие манипуляции свели бы с ума, — с некой гордостью объявил отец Синры, когда с экзекуцией было покончено. А у ничего не помнившей Селти не осталось даже сил на него злиться.
Даже по тому, как быстро она оправилась от сегодняшнего удара машиной, становилось понятно: тела дюллаханов и впрямь очень выносливые. Селти взглянула на Синру.
Его отец позаботился о том, чтобы малолетний сын присутствовал на вскрытии. Он вложил холодно поблёскивающий скальпель в руку мальчика, которому не исполнилось и пяти, и велел ему разре́зать плоть существа, очень похожего на человека. Узнав об этом, Селти подумала, что под покровительством такого отца хорошим человеком Синре не стать. Он и не стал.
В свои двадцать четыре Синра считал себя подпольным врачом по вызову. Лечил он тех, кому официальная медицина помочь почему-то не хотела или не могла. Обычно к нему обращались с пулевыми ранениями — а в Японии огнестрельное оружие было под запретом — или же люди, желавшие изменить внешность, не оставляя свидетельств. В плане навыков и репутации Синра заметно превосходил сверстников: немногие были способны на то, что вытворял он. Однако всё это Синра поведал Селти сам, так что сложно было проверить, говорит ли он правду.