Что за выражения лиц были у девушек, с которыми он сегодня встретился? Как они выглядели? Красавицы или страшненькие? Хорошо одеты или безвкусно? Как звучали их голоса, почему девушки хотели умереть, правда ли собирались на тот свет?.. Ничего из этого он не запомнил.
Идзая Орихара был убеждённым атеистом. Он не верил ни в бессмертие души, ни в загробный мир, и как раз поэтому хотел узнать ближе как можно больше людей. Но так же легко, как он загорался к человеку интересом, Идзая переступал через него и шёл дальше.
К людям, которые стали ему не нужны, он был равнодушен.
Пройдя ещё с десяток метров, он забыл даже имена тех несостоявшихся самоубийц.
Зачем информатору помнить то, что нельзя продать?
Сейчас Идзаю интересовали две вещи.
Первая — истинный облик немого курьера, никогда не снимающего шлем, существа с чёрной косой, подобного богу смерти и разъезжающего на бесшумном мотоцикле.
Вторая же — «Доллары», некая организация, слухами о которой Икэбукуро прямо гудел.
— Чу́дно, чу́дно, чу́дно-то как! Я информатор, а как много ещё в этом городе неизвестного даже для меня! День за днём, день за днём, день за днём что-то появляется, что-то исчезает без следа… Вот почему я ни за что не покину город, где столько людей. Я люблю людей! Люблю! Всей душой!.. Так что и людям стоит меня любить, — с этими словами Идзая достал из кармана на груди КПК.
Включив его, Идзая открыл адресную книгу и пробежал глазами по списку, отыскивая нужного человека.
В графе «Имя» чернело высокопарное, величественное «Микадо Рюгаминэ».
Имя мальчика, с которым Идзая сегодня столкнулся.
Глава 6. Фармацевтическая компания «Ягири»: верха
Исследовательский центр притаился в тихом уголке жилого района Мэдзиро, зажатого между Икэбукуро и Синдзюку. Трёхэтажное здание лаборатории скрывали от посторонних глаз деревья и высокая ограда. В центре Токио — притом даже, что поблизости не было железнодорожных станций, — такие большие частные владения встречались редко.
Именно здесь концерн «Ягири», некогда крупнейший производитель лекарств в Канто, разрабатывал новые препараты и проводил испытания. Золотой век компании давно миновал, и сейчас она переживала не лучшие времена: показатели стабильно снижались.
Стоило акциям «Ягири» упасть в цене, как объявилась американская компания, настойчиво предлагавшая слияние.
Корпорация «Небьюла», история которой насчитывала более века, была хорошо известна во всех областях — от логистики и книжного дела до биотехнологий. Слухи о её головокружительных успехах ходили разные, вплоть до того, что «Небьюле» благоволят некоторые политики, однако говорящие об этом рты быстро прикрывала рука власти.
«Небьюла» предложила щадящие условия: от «Ягири» не требовали ни пересмотра устава, ни массовых увольнений, однако кое-кто из руководства фирмы, а в особенности само семейство Ягири, включая директора концерна, были недовольны некоторыми пунктами соглашения.
Громче всего несогласие с условиями слияния выражала Намиэ Ягири, ставшая, несмотря на юный возраст, начальницей шестой исследовательской лаборатории, а если короче, шестого блока. Ей было всего двадцать пять, директору она приходилась племянницей.
Стремительным карьерным ростом Намиэ обязана была не только родственным связям, но и собственному выдающемуся уму. Однако должность, которую она сейчас занимала, человек посторонний смог бы получить лишь с большим трудом — и дело было не в высоком положении, а в том, чем управляла Намиэ.
Члены семейства Ягири, обсудив положение дел в узком кругу, пришли к выводу, что «Небьюла» предложила слияние именно из-за исследований шестого блока.
Официально в лаборатории проводились клинические исследования нового иммуностимулятора, но на самом деле объектом работы здешних специалистов были не совсем лекарства, а нечто не от мира сего.
Двадцать лет тому назад дядя Намиэ раздобыл где-то за границей лабораторный образец: человеческую голову.
Она была прекрасна и казалась живой — спокойная и умиротворённая, словно спящая. Конечно, терзать гостей видом отрубленной головы юной красавицы стал бы лишь самый жестокий хозяин. Но по какой-то причине она ни у кого не вызывала отвращения, будто тела не существовало в принципе и голова была цельным, самостоятельным организмом.
В пять лет Намиэ об этом и не думала, однако голову наверняка ввезли в Японию контрабандой, поскольку по существующим законам её просто не пропустила бы таможня.