Всё ещё болтающийся на плече ремешок был аккуратно перерезан на уровне бедра.
Девушки совсем растерялись, Микадо же, стоявший за спиной Идзаи, был до чёртиков напуган: ему открывался прекрасный вид на острый нож, который Орихара прятал за спиной. Больше всего Микадо пугало то, что он не понял ни откуда нож взялся, ни когда Идзая успел перерезать ремешок чужой сумки, хотя всё происходило у него на глазах.
Нож оказался складным. Идзая ловко закрыл его, по-прежнему пряча за спиной, и убрал в рукав. Левой рукой, уверенно — Микадо словно смотрел на работу уличного фокусника.
Улыбаясь, Идзая достал из сумочки мобильный телефон.
— Так что, пожалуй, я опробую новую забаву — топтать их мобильники.
С этими словами Идзая разжал пальцы. Пластиковый корпус телефона, покрытый наклейками, клацнул об асфальт.
— Ты чё творишь?.. — начала было законная владелица и уже потянулась подобрать его…
Идзая с силой наступил на мобильник, чудом не отдавив ей пальцы. Раздался смачный хруст, словно от чипсов. Обломки расколовшегося корпуса застряли у Идзаи в подошве. Хозяйка телефона горестно вскрикнула, но Орихара не останавливался. Он топтал телефон левой ногой, механически и размеренно, словно пресс, ударяя каблуком практически в одно и то же место. И смеялся он при этом так же — неестественно ровно, как машина.
Идзая заливался громогласным смехом, а девушки тем временем задрожали:
— Капец! Да он обдолбанный, точно говорю!
— Кошмар! Бежим скорее!
Владелица мобильника, который безжалостно втаптывали в асфальт, отсутствующе глядела на жестокую расправу. Подруги схватили её и торопливо утащили на оживлённую улицу, где троица растворилась в толпе.
Убедившись, что они ушли и больше не вернутся, Идзая тут же перестал и смеяться, и топтать телефон. Как ни в чём не бывало он повернулся к Микадо. Анри даже не пыталась сбежать и в страхе глядела на обоих.
— Всё, надоело. Даже эта забава мне уже наскучила. — Идзая добродушно улыбнулся. — Ты молодец, человека защищать бросился. Не многие твои сверстники на такое способны.
Услышав его слова, Анри удивлённо поглядела на Микадо. Тому от стыда захотелось провалиться под землю: это ведь Идзая спас Сонохару, посеяв хаос, а сам Микадо собирался защищать её самым пассивным методом из возможных.
Реакция Микадо ничуть не смутила Идзаю. Он заговорил снова:
— Микадо Рюгаминэ, мы встретились не случайно. Я тебя искал.
— А?..
Но только Микадо собирался уточнить, зачем же его искали, как из переулка прилетел металлический мусорный бак, стоявший около круглосуточного магазина, и попал прямо в Идзаю. Мусорка с грохотом покатилась по асфальту.
Идзая вскрикнул от боли и упал на колени. Прямое попадание! Но, на счастье, бак влетел в Орихару боковой поверхностью, а не ребром, и со стороны удар казался больнее, чем был на самом деле.
Пошатываясь, Идзая встал и обернулся:
— С… Сизонька…
— Идза-а-я, — лениво протянул кто-то в ответ.
Анри и Микадо медленно повернулись на незнакомый голос.
В переулке стоял молодой человек в тёмных очках. Кроме очков, в глаза бросался галстук-бабочка и костюм, напоминающий форму бармена. Мужчина походил на зазывалу какого-нибудь бара или давно ушедших в прошлое кабаре.
Он был высоким: Саймона, конечно, не перерос, но всё же возвышался над окружающими. При этом не походил на человека, способного поднять и так далеко метнуть бак, — слишком уж худой на вид.
— Я тебе разве не велел не появляться больше в Икэбукуро? А, Идза-ая?
Орихара, должно быть, слишком хорошо понял, что собеседник не шутит. Микадо впервые увидел, как улыбка сползает с его лица.
— Сизонька, ты разве не в Нисигути работаешь?
— Выгнали оттуда. И я же говорил не звать меня так, а, И-и-идза-ая-а? Сколько можно повторять? Меня зовут Сидзуо Хэйвадзима, — прорычал мужчина, и на виске у него отчётливо забилась жилка.
Выглядел он заурядно и мог издалека сойти за обычного бармена, но вблизи от Хэйвадзимы исходила некая аура опасности.
«Ни разу ещё не видел, чтобы у кого-то взаправду жилка на виске билась», — невольно подумал Микадо, и тут им завладел инстинктивный, животный страх, отчего все мысли разом вылетели из головы.
Сидзуо Хэйвадзима — один из тех, кого Масаоми советовал не злить. Кида, однако, отнёс его к категории «не якудза и не мафия», так что этот Хэйвадзима, видимо, обычный горожанин. Но Микадо понял: если и есть человек, решающий всё насилием, живущий им, — то вот он, стоит напротив.