— Я не могу обещать, что не встану на пути твоего счастья. Это война, и на кону наша любовь. Помнишь мои слова? «Буду делать всё возможное, чтобы в лотерее под названием “жизнь” мы с тобой оказались победителями». И с помощью той бедной девочки — кажется, её зовут Мика? — я пытался убедить тебя бросить поиски головы. Я ни за что тебя не отпущу и пожертвую ради этого чем угодно — чужой любовью, чужой жизнью, даже самим собой! И как бы это противоречиво ни звучало, я готов использовать даже твои чувства.
Казалось бы, сложно придумать слова менее подходящие, чем эти, но в глазах Синры не было ни капли сомнения.
И Селти растеряла весь свой пыл. Они придумала план на случай, если Синра притворится, что не знает, о чём речь, или попытается придумать отговорку. Она избила бы его до полусмерти, а потом покинула бы дом навсегда. Но плана на случай, если слова Синры окажутся полны искренности, у неё не было.
Поставив Синру на пол, Селти принялась торопливо печатать, словно пытаясь стуком пальцев по клавиатуре высечь искру и заново разжечь гнев: «Даже если бы я вернула голову, ещё не значит, что я поки…»
— Ты, может, и нет. А голова? — предельно серьёзно спросил Синра, без тени привычного раздолбайства. — Я всё думал: почему в целом мире не нашлось второго такого существа, как ты, явившегося людям? Что отличает тебя от других дюллаханов? Мне кажется, дело в голове. Как знать, может, именно её пропажа позволила тебе материализоваться среди людей, и лишь благодаря этому ты стала такой, какой стала! — с чувством продекламировал он, словно зачитывая трагедию. — И поэтому, стоит тебе вернуть голову и все воспоминания, ты исчезнешь. Растаешь в лучах рассвета, словно туман, будто всё это был лишь сон. Вот чего я боюсь.
Селти тихо опустилась на стоявший неподалёку стул и замерла. Через некоторое время тишину нарушил стук клавиш: «Ты веришь в то, что я тебе рассказываю?»
— Я верю тебе. Или, если идти от противного, я не верю никому, кроме тебя.
Услышав ответ, Селти немного осмелела и призналась:
«Я тоже боюсь».
«Я боюсь умереть».
«Я понимаю, что неуязвима. Я понимаю, что сейчас никому не под силу меня убить. И я не хвастаюсь, просто констатирую факт. Это не вызывает у меня никаких чувств — ни радости, ни беспокойства. Но… Именно поэтому я и боюсь. Во мне нет ядра, уничтожение которого убило бы меня. И догадка, почему так, у меня лишь одна: голова и есть ядро. Кто-то там, далеко, может взять и уничтожить её. И тогда — не по своей вине и не по своей воле — я… — Селти прервалась на пару секунд и затем продолжила: — Ты мне поверишь? Поверишь, что я, лишённая и глаз, и мозга, вижу сны? Поверишь, что от этих кошмаров я дрожу как осиновый лист? Я боюсь, я хочу распоряжаться собственной смертью, и поэтому продолжаю искать голову. Такая незначительная причина… Расскажи я тебе о ней, поверил бы?»
Синра вдумчиво читал с экрана монолог дюллахана. Как только она убрала пальцы с клавиатуры, он тут же произнёс:
— Сказал же: я не верю никому, кроме тебя. — Синра улыбнулся. А лицо у него было такое, словно он вот-вот расплачется. — Я потрясён до глубины души… Всё это время мы боялись выйти за рамки предубеждений. Бодались на почве такой ерунды…
«Вот идиоты…» — Дюллахан медленно поднялась на ноги, а потом протянула руку к клавиатуре компьютера и напечатала одно слово: «Синра».
— Чего?
«Дай врежу тебе разок».
— Давай, — ничуть не растерявшись, разрешил Синра, и в то же мгновение получил в зубы.
Звук вышел смачный, парень грохнулся на пол. Он полежал немного, распластавшись, из уголка рта закапала кровь. Впрочем, почти сразу он вскочил на ноги и попросил:
— Ну теперь моя очередь. Можно?
И хотя Селти по большому счёту не за что было бить, она кивнула.
Едва увидев, как шлем наклонился в согласии… Синра несильно ударил по нему кулаком. Шлем Селти грохотнул об пол.
Совершенно дурацкий, бестолковый удар. Селти недоуменно застыла, а подпольный доктор, потирая саднящий кулак, широко улыбнулся и сказал:
— Вот. Ты красивее всего, когда не прячешь лицо, Селти. — Синра поглядел туда, где должны были быть глаза, и продолжил: — Давай считать эти два удара нашей версией свадебного поцелуя?
Селти вдруг подалась ему навстречу, будто желая обнять, и дала под дых.
Синра захрипел и пошатнулся, но Селти не отстранилась и тихо прижалась к нему. Левая рука пробежалась по клавиатуре: «Какой же ты дурак».