— Не знаю. Мои подчинённые одно время изучали мифологический аспект головы, однако мне всегда казалось, что в этом нет смысла.
— Ты неисправимый прагматик. Ну да ладно… В мифах народов мира много совпадений и параллелей. Например, у скандинавов есть свой рай — Вальгалла… Ну, на самом деле это не совсем рай в нашем понимании, но отбросим тонкости[50]. У кельтов тоже есть что-то похожее, «пристанище мёртвых»[51]. А ещё в скандинавской мифологии были валькирии — закованные в доспехи девушки-ангелы, которые уносили души доблестных воинов в ту самую Вальгаллу. Девушка в доспехах, которая приходит за мертвецами… Звучит знакомо, не так ли?
«Ну и к чему ты ведёшь?..»
Намиэ не улавливала ход его мысли, но застывшая у Идзаи на лице улыбка всё больше и больше напоминала маску, и это её напрягало.
— Согласно одной теории, валькирии, бродящие по земле, и есть дюллаханы. Вот почему они бывают исключительно женского пола и часто изображаются в доспехах. Если всё так, то эта голова ждёт. Ждёт пробуждения. Ждёт битвы, чтобы найти храброго воина и сопроводить его в Вальгаллу.
И пусть Идзая давно уже отошёл от общеизвестных фактов и принялся излагать свои домыслы, озвучивал он их так, словно те — истина.
— Голова жива, но не открывает глаза лишь потому, что Токио не поле боя. Хотелось бы мне оказаться среди тех, кого она выберет… Я мог бы поехать с ней куда-нибудь на Ближний Восток, где не утихают войны. Но будем честны: у меня нет навыков, чтобы протянуть в бою достаточно долго, — рассуждал Идзая с улыбкой и какой-то мальчишеской надеждой в голосе. Но вдруг и улыбка, и радость угасли, он заговорил уже серьёзно: — А если Вальгалла существует, что же мне делать? Война? Наверное, придётся развязать войну, выбора нет. Но если попаду в самое пекло, как на том же Среднем Востоке, вряд ли успею хоть как-то проявить себя… Значит, мне нужно развязать такую войну, в которой лишь мне будет по силам что-то сделать, лишь мне будет по силам блеснуть мастерством. Согласна?
Идзая погладил пальцем ребро игральной доски, переполненной фишками реверси, фигурами шахмат и пешками сёги, после чего с нескрываемым удовольствием раскрутил её. Фигуры разлетелись в стороны. Лишь перевёрнутая пешка осталась одиноко стоять в центре.
— Но если только я смогу провернуть всё здесь, в Токио… Развязать тут «войну», к которой не будут иметь отношения ни армия, ни политики, то… Её я точно переживу. Ах, как же мне повезло! Я, никогда не веривший в рай и никоим образом не похожий на праведника, встретился с павшим на землю ангелом смерти! — Идзая радовался как ребёнок, но улыбался криво и как-то неестественно. Радовался он только для себя.
Намиэ решила, что пора ответить, желательно нечто умное, но вышло донельзя банально:
— Но ведь это… Просто твои догадки.
— Кто верует, спасён будет[52]. К тому же говорю ведь: это всего лишь подстраховка. Оставлю «тот свет» как запасной план. Пусть даже окажется, что после смерти меня ждёт ад и страдания, если я смогу существовать как отдельная личность, это всё не имеет значения. Хотя, конечно, будь у меня выбор, я бы предпочёл небеса. Эй, Намиэ, давай вместе отправимся в рай! — беспечным голосом, словно приглашая её на ужин, предложил он.
Глядя на застывшую улыбку Идзаи, Намиэ вдруг осознала, что отдала «ангела небесного» тому самому человеку, которого на пушечный выстрел не стоило к нему подпускать.
Идзая издал тихий смешок:
— Я возьму голову на хранение, буду её защищать, как член «Долларов». А вообще, знаешь, правду говорят — прятать что-то лучше на виду. Готов поспорить, Селти никогда не догадается искать голову у своих.
«Доллары»? Селти — член «Долларов»?
Намиэ эта новость ошеломила. В голове зароились вопросы. Идзая, довольный произведённым эффектом, предложил:
— Тебе бы тоже вступить в «Доллары». Политика нашего босса — разрешать вступить всем, кто изъявит желание. Мало того, именно вербовкой я и начал заниматься некоторое время назад.
Стать сообщницей Орихары? Сделка с дьяволом, не иначе. И поди пойми, насмехается он, проявляет к Намиэ уважение или же благословляет её.
— Давай заставим нашего падшего ангела помахать крылышками? Как тебе идея?
Парк Южный Икэбукуро, раннее утро
Странная это история.
— Я тебя не люблю. — На лавочке под светлеющим небом сидели двое, девушка и парень. — Но пока я гляжу на тебя, я ни за что не забуду свою любовь к ней и свою решимость. Поэтому я приму твою любовь. Мы будем вместе до тех пор, пока я однажды не верну её… — проговорил Сэйдзи негромко и приобнял Мику. Голос его был пустым и равнодушным.
50
Скорее всего, Идзая имеет в виду, что для места в Вальгалле недостаточно вести праведную жизнь. Вальгалла — рай для воинов, и попадают туда лишь те, кто умер в битве, да и то не все. В то время как в традиционном представлении рай — место вечного покоя и конец человеческого пути, воины, оказавшиеся в Вальгалле, на самом деле собраны там Одином как армия, готовая встретить Рагнарёк.
51
В оригинале формулировка «пристанище в другом мире». В силу территориальных особенностей, единой кельтской мифологии нет, как и полноценного пантеона, поэтому сложно определить, на какое из верований ссылается Идзая. В общем и целом кельтские представления о смерти сводятся к тому, что человек либо перерождается, либо бесконечно бродит по другому миру, где странников не преследуют земные беды и где также обитают фейри. Однако Идзая говорит не о кельтском потустороннем мире вообще, а о конкретном месте в нём. Возможно, речь идёт о Тек Дуин (анг. Tech Duinn), или «обители Донна», — каменистом острове к западу от Ирландии. Там, согласно некоторым верованиям, человек, превратившийся в бога смерти, устроил пристанище для мёртвых, где они могут отдохнуть, прежде чем отправятся в дальнейшие странствия.
52
Неполная цитата из Евангелия от Марка, гл. 16, ст. 16. Полностью: «Кто будет веровать и креститься, спасён будет; а кто не будет веровать, осуждён будет» (синодальный перевод).