Мысль его прервалась, так как он почувствовал, что кто-то осторожно, но настойчиво теребит его. Дьюри поднял голову. Перед ним стояла Чилла. Он очень обрадовался дочке, однако в голове быстро промелькнуло: «Откуда она? Где я? Может, всё это только кошмарный сон? Нельзя столько пить…». Затем, чуть придя в себя, обратился к ней:
– Чилла, что ты здесь делаешь, детка? Почему не в школе?
– Я? Я жду.
– Да ты не плачь. Иди домой. Я скоро. Значит не сон, раз ты плачешь…
Он встал и обнял свою заплаканную дочь. Какое-то мгновение Чилла находилась в объятиях отца, но быстро вырвалась, убежала, не сказав ни единого слова. Дьюри постоял, немного растерянно посмотрел по сторонам. Все присутствующие смотрели на него.
– Вся моя жизнь как на корриде, и почему она так всех интересует? Ведь меня никогда не интересовала чужая… Ну, когда же, наконец, я смогу жену увидеть… Надо встать и спросить эту девочку, она всего на год или два старше Чиллы… Зачем? Лучше посижу, наберусь сил и тогда… Оставила она мне сына, а что я с ним теперь буду делать? Дети… Дети… И хорошо и плохо… Больше плохо… Она теперь меня возненавидит, единственная моя дочь… Как дальше жить? Боже, услышь меня сейчас, дай хоть капельку сил, помоги… Не оставь меня, ради детей… Я готов…
Дежурная подошла к Дьюри и с сочувствием произнесла:
– Вы можете увидеть вашу жену…
Дьюри поднялся и покорно пошёл за молоденькой дежурной, которая своим сложением напомнила ему Ицу.
– У неё так же странно ходят ягодицы, как у Ицы, – вдруг промелькнуло в голове у Дьюри. – И сложена она почти так же… Интересно, она ещё девушка? В этом возрасте Ица уже…
Дежурная остановилась у двери:
– Можете войти…
– Спасибо…
Девушка опустила голову, а Дьюри вдруг опомнился: «Боже мой, о чём я думаю! Я совершенно потерял голову».
– Только недолго, пожалуйста, – мягко, но настойчиво проговорила медсестра.
– Хорошо, хорошо… Я недолго, – машинально пробубнил Дьюри именно то, что и должен был сказать в данной ситуации, и желая только побыстрее остаться с Ицей наедине.
Большая комната разделена на маленькие закутки с помощью развешенных простынь, в каждом из отсеков помещалась только кровать да медицинские приборы. У Дьюри задрожали ноги, он оглянулся по сторонам, словно в поисках некой опоры. Комната была безлюдна. Он растерялся на мгновение, но, поняв, что помощи ждать не от кого, собрался и медленно вошёл в закуток, указанный дежурной сестрой. Ица лежала на кровати. Множество трубочек и проводов соединяли её с приборами. «А что нас соединяет?», – вдруг промелькнуло у Дьюри, но он и самому себе честно не мог ответить на задаваемый вопрос. Больше он уже ни о чём не думал. Не было ни сил, ни даже желания искать какой-то ответ. Он давно привык жить, как жилось, плыть по течению, отдаваться силе волн. Бледное лицо Ицы спокойно, глаза закрыты. Дьюри не мог оторвать от неё своего взгляда. Обычно, когда Ица принимала решение, которое должна была сообщить Дьюри, лицо её становилось спокойным, но бледным, поэтому и сейчас он ждал, что вот-вот она откроет глаза и произнесёт своё очередное решение, скорее всего, для него неприятное. Ему показалось, что молчание длилось вечно. И когда терпение лопнуло, ему вдруг захотелось как-то прояснить ситуацию:
– Так больше не может продолжаться…
Бледная Ица молчала. А Дьюри вновь почувствовал, что совершенно обессилел. Он опустился на пол возле кровати. Опять нахлынули воспоминания. Дождавшись, когда Чилла уйдёт в школу, Дьюри вышел из спальни. Ица убирала со стола, делая вид, что не замечает его.
– Доброе утро, – произнёс Дьюри, стараясь говорить по возможности спокойно.
Ица не ответила, как будто его вовсе не было в комнате, хотя, возможно, и была настолько погружена в свои мысли, что не замечала вокруг себя ничего и никого. Вновь возникла мучительная мысль: «Значит, не приснилось». А вслух сердито произнёс:
– Может, увидишь меня?
– Да, прости… Дьюри, я ухожу…
Дьюри посмотрел на неё пристально. Побелевшее лицо Ицы напоминало ему маску. Из практики своей семейной жизни он знал, что с маской не стоит спорить, она его не слышит, но и отказаться от желания уговорить её не мог.
– Куда? – спросил он.
– Да не всё ли равно, – ответила Ица.
– Нет. Конечно, нет. Ица, я тебя не понимаю, у меня страшно болит голова, поговорим в другой раз. Хорошо? Который час? Ох! Я опаздываю в контору… Есть, не буду, прости…
Ица опустила голову, а потом совсем тихим голосом произнесла:
– Другого раза не будет.
Дьюри не то не расслышал, не то, боясь услышать правду, сделал вид, что не слышит, и быстро вышел. Когда он вернулся с адвокатской конторы после работы, Ицы не было. На столе лежала небольшая записка. Дьюри схватил её и начал читать: