К счастью, там успели навести порядок. Стеллажи водрузили на место, рассортировали сверкающую амуницию. Освещая себе путь факелом, Дюжина шагала вдоль полок с мечами, луками, топорами, миновала запылившиеся булавы и молоты и вскоре очутилась в дальнем конце склада, перед большой металлической клетью с висячим замком, которую Охотники запрятали сюда в надежде предать забвению.
Разрубив замок, девочка шагнула внутрь и затаила дыхание. Хрум испуганно взвизгнул и зарылся в шкуру. В клетке высился единственный четырехъярусный стеллаж с деревянными коробочками размером с ладонь, расставленными через точно выверенные интервалы.
Не колеблясь, Дюжина взяла первую попавшуюся коробочку, трясущимися пальцами подняла крышку. Взгляд выхватил три блестящих клубочка. Внезапно один «клубок» распахнул глаза. Дюжина поспешно захлопнула крышку, чувствуя, как остывает нагревшееся дерево. Вздохнув с облегчением, девочка запихала шкатулку на дно мешка и поспешила обратно.
Охотников на плацу прибавилось, совместными усилиями им удалось загнать рекрутов в казарму. Времени оставалось в обрез. Прильнув к стене, Дюжина обогнула основание крепости и очутилась перед казематом. На пороге она помедлила, набрала в грудь побольше воздуха и, поборов искушение обернуться, шагнула в зияющую тьму.
Глава 9
Сбежав по ступеням, Дюжина очутилась в кромешной удушающей тьме. Выудив коробок, она чиркнула спичкой и, щурясь от ослепительного света, поднесла ее к свече. Из мрака возникла винтовая лестница в обрамлении причудливых теней.
Поборов страх, Дюжина спустилась туда, где видела гоблинов, и поразилась масштабу разрушений. Кое-где потолок обвалился целиком, обнажив бледные торчащие корни, которые скользили по лицу, точно мокрые пряди утопленника. Содрогнувшись, девочка юркнула в камеру, откуда появились гоблины.
На месте дальней стены, уничтоженной взрывом, голодной пастью зиял тоннель, наполненный зловещей вонью огров и гнетущей кровожадной тьмой. Собравшись с духом, Дюжина заглянула в разлом, стараясь вытеснить страх омерзением.
Виктория не испугалась бы. Думай о Семерке. Думай о Силвер.
Девочка сглотнула, хотя во рту пересохло, и, перебравшись через земляные глыбы, ступила в тоннель. Хрум перекочевал с плеча на ладонь и, замерев подле мерцающего огонька свечи (но так, чтобы не подпалить усики), всматривался в темноту. Две пары глаз лучше одной. Горячий воск стекал на пальцы, тишину нарушало только прерывистое дыхание Дюжины, взгляд шарил по тоннелю – идеально ровному, прямому, точно стрела, что красноречиво свидетельствовало о его противоестественности. Да, без колдовства тут явно не обошлось.
Дюжина брела несколько часов кряду, пока свеча не превратилась в огарок, а мрачные мысли полностью не заполонили сознание. Вдруг из тоннеля нет выхода? Вдруг она заблудилась в подземном лабиринте? Вдруг кто-то притаился в темноте?
Стиснув зубы, девочка прибавила шагу. Наконец впереди забрезжил тусклый свет. Хрум приободрился, распушил хвост и принялся скакать с запястья на плечо и обратно. Не помня себя от радости, Дюжина припустила со всех ног и вскоре уже грелась в лучах предзакатного солнца. Довольная собой, она с наслаждением вдохнула свежий морозный воздух.
Вокруг, роняя длинные тени на снег, высились молодые долговязые сосенки. Сквозь ветви виднелись Саблезубые горы. Угасающее солнце золотило землю. Дюжина завертелась в поисках знакомого ориентира, однако заимки не увидела. Очевидно, тоннель заканчивался где-то в горах. До самого горизонта простирался заснеженный лес. В гробовой тишине не раздавалось ни единого звука. Хрум на плече затаился, помрачнел, радостное возбуждение у странников стремительно таяло.
Борясь с подступающим страхом, Дюжина уставилась себе под ноги и принялась изучать истоптанный снег, чтобы хоть как-то отвлечься от осознания непосильной ноши, которую она взвалила на себя.
Следы были повсюду, но мало-помалу они, словно фрагменты мозаики, сложились в единую картину. Чудовища явились с разных сторон, но в подземелье вошли вместе. Три цепочки следов тянулись в противоположном направлении. При виде их у Дюжины вырвался вздох облегчения. Неизвестно, возвращались ли гоблины прежним путем, однако между отпечатками их ног отчетливо виднелись человеческие следы.
– Семерка, – прошептала девочка. Живая и, судя по всему, невредимая, если не утратила способности передвигаться.