Хочу доложить тебе, что в Париже я отыскал великолепную эмигрантскую послереволюционную литературу, в том числе мемуары выдающихся деятелей февральской революции и "белого" движения. У нас дома эти вещи либо не публиковались вовсе, либо издавались весьма отрывочно и препарированно. Сопоставление взглядов и мнений, описаний важных исторических событий и их оценок, даваемых подчас с противоположных и даже взаимоисключающих позиций, дало мне богатейшую пищу для размышлений, позволило глубже понять логику и нюансы потрясших нашу страну событий.
В Париже я написал главы о февральской и октябрьской революциях 1917 года, а также еще главу "Монархический Петербург", всецело посвященную последнему нашему императору и гибели его семьи.
Я думаю, ты понимаешь, как больно мне здесь наблюдать за подготовкой церемонии похорон останков царской семьи в Петропавловском соборе Петербурга в этом июле, не имея ровным счетом никаких шансов не только поучаствовать в данном мероприятии, но даже высказать какие-то советы и идеи в надежде быть услышанным Госкомиссией. Я ведь был у истоков этого дела с самого начала работы Государственной комиссии по изучению и захоронению останков царской семьи. Как никто другой я понимаю историческое значение этого события для судеб нашей России - это и свидетельство уважения к прошлому России, ее тысячелетней монархической традиции, это покаяние и очищение народа за преступления, совершенные при коммунистическом режиме, это также и осуждение произвола, внесудебной расправы и тех гонений, которые наш народ пережил при большевиках.
Больно наблюдать отсюда и не иметь возможности вмешаться, видя попытки определенных (прокоммунистических) сил смазать церемонию захоронения, принизить ее значение, представить ее в виде обыденного действа по захоронению семьи гражданина Романова в одной братской могиле вместе со своими слугами. Если так случится - это будет еще одной пощечиной нашему прошлому, очередным унижением России и оскорблением (теперь уже посмертным) для Николая II и его семьи. Ты не представляешь, как внимательно во Франции и во всем мире следят за этим событием. О России здесь вообще пишут в основном негативно, обсуждая нашу мафию и недостатки нашего президента. Если же и захоронение последнего царя пройдет по-коммунистически, то это нанесет тяжелый удар по престижу России.
Чтобы ночь тоски не переходила в день, заставил себя писать курс лекций для студентов университета по проблемам российской Конституции.
Поневоле пришлось вспомнить собственные кулинарные познания времен холостяцкой жизни. В еде я всегда был консервативен, русский стол значил для меня и раскрепощал куда больше, чем просто утоление голода. Борщ, щи, каши, грибные супы и жаренные в сметане грибы, зажаренная в сухарях цветная капуста и т. д. и т. п. - благо продукты все есть, и недорогие. Особенно дешевы в Париже грибы: килограмм шампиньонов стоит 9 франков (примерно 9 рублей), лисички - 12-15 франков - круглый год. Фрукты и ягоды по Жванецкому: "Когда у вас появляется клубника?" Ответ: "В 6 часов утра".
Дешевизна фруктов во Франции имеет свое объяснение: французы до сих пор сохранили многие бывшие колонии в виде заморских департаментов - на Антильских островах, в Индийском и Тихом океане. Чтобы стимулировать развитие этих территорий, Франция дает им всяческие налоговые и таможенные льготы на поставку своих продуктов, вследствие чего французский потребитель круглый год имеет вкусные и недорогие тропические фрукты. Например, дыни и ананасы из Гваделупы, Реюньона или Мартиники! Звучит?!
Время от времени в Париж наезжают давние и близкие мои знакомые: Р. Щедрин, М. Плисецкая, В. Васильев, О. Виноградов, М. Шемякин, Э. Неизвестный, А. Вознесенский, М. Жванецкий и другие, встречи с которыми отчасти восполняют утраченное счастье жить дома. Поверь мне, что счастье - это отсутствие горя, которое не ощущается в момент, когда ты счастлив и живешь, как нередко кажется - самой скучной жизнью. Только потеряв это, начинаешь понимать, что ты был счастлив.
Людмила здесь бывает, но редко - депутатские и домашние хлопоты отучают ее от жизни с мужем. Но, думаю, скоро все вернется на круги своя. Вспомнилось, как в декабре 95-го С. Беляев и прочие деятели НДР хотели украсть ее депутатское место путем манипуляций с партсписком. Только вмешательство Черномырдина тогда решило дело. А если бы она не стала депутатом - я сидел бы сейчас не в этом историческом кафе.
Хожу по Парижу с моей любимой стрижкой "Юлий Цезарь" - и частенько думаю о нем. Когда бываю на Елисейских полях, всегда вижу русских, порой общаюсь, даю автографы, иные пытаются увлечь меня за собой то в театр, то в ресторан, то в дискоклуб. Мои издатели даже пошутили, а не организовать ли через русские турфирмы богатым соотечественникам в дополнение к стандартному осмотру достопримечательностей Парижа еще и вылазку ко мне (ужин или что-нибудь в этом роде). За отдельную плату, разумеется. Я посмеялся и сказал, что это будет самый оригинальный способ организации встреч с избирателями. Но если честно я бы сейчас с удовольствием время от времени встречался с петербуржцами (конечно, без всякой дополнительной платы). Я, слава богу, еще могу зарабатывать на жизнь пером и лекциями.
Никогда ни у кого не просил и, надеюсь, просить не буду, а себе на жизнь всегда заработаю.
Все. Дописываю письмо быстро - кафе закрывается на обед, пора возвращаться к письменному столу домой.
Если случится быть в Париже - гостем у меня будешь: твои любимые щи и "Столичную" обещаю самого хорошего качества.
А так... еще не теряю надежды посидеть с тобой и друзьями на шашлыках в Репино, потягивая пиво за задушевной беседой.
Обнимаю тебя, низкий поклон и сердечный привет жене!
Всегда твой
Анатолий Собчак.
Глава 8
КТО НА НОВЕНЬКОГО?
Во всем, что произошло со мной за последние десять лет, определяющую роль сыграли два человека: Горбачев и Ельцин. То же самое могут сказать десятки миллионов жителей бывшего Советского Союза. Благодаря Горбачеву и его курсу на либерализацию режима я решил заняться политической деятельностью, вступил в партию и стал народным депутатом СССР. Вместе с Ельциным на последнем (XXVIII) съезде КПСС вышел из партии, организовывал сопротивление путчистам в августе 1991 года, пережил распад Советского Союза и грозные сентябрьско-октябрьские дни 1993 года, а также многое-многое другое, что столь круто изменило жизнь страны. С ним связаны и некоторые неожиданные повороты в моей личной судьбе, в частности, значительная часть того, что произошло после моего поражения на выборах в июне 1996 года.
Именно они - Горбачев и Ельцин - сыграли ключевую роль в событиях последнего десятилетия.
Попытаться сравнить их тем более интересно, что по сути своей они антиподы, хотя в жизни и того и другого было немало схожих моментов и ситуаций. И первого и второго роднит то, что они вызывают в обществе самую полярную оценку их деятельности - от горячего признания до полного неприятия. Характерно, что и того и другого люто ненавидят коммунисты, видя в них виновников крушения коммунистического режима. Да и сами они друг друга не очень жалуют.
Михаил Горбачев стартовал, имея в руках почти неограниченную власть Генерального секретаря ЦК КПСС, и вначале производил впечатление человека, способного держаться на самой вершине власти неограниченно долго. До определенного времени ему удавалось удачно лавировать, удерживая все нити принятия решений в своих руках и выдерживая напор реакционной части руководства партии и генералитета. И в жизни, и в политике Михаил Горбачев производит впечатление рассудительного, неторопливого, неспешного человека, готового не по одному разу все взвесить и измерить, но скорее не для того, чтобы отрезать (по русской пословице), а оставить все как есть.
Бориса Ельцина можно отнести к породе политических метеоритов: ему было привычнее и легче подниматься, двигаться по восходящей, чем удерживаться наверху. Борьба - это его стихия, в которой он чувствовал себя уверенно; жизнь (и правление) без борьбы для него теряла большую часть смысла пребывания у вершин власти. В роли главного оппозиционера внутри партии, а затем и лидера демократических сил России он чувствовал себя в своей стихии и знал чего хочет: говоря по-революционному - свержения существующего строя. И еще - ему очень хотелось получить всю полноту власти в стране. На меньшее он был несогласен.