Заросший бородой до кончика носа, весь какой-то взъерошенный и абсолютно несуразный с этой дамской сумкой на коленях. Сперва вертит по сторонам головой, будто в страхе, что кто-нибудь вот-вот прогонит. Потом, видимо успокоившись, утыкается взглядом в меня. Замерев, изучает сквозь очки с невероятно толстыми стеклами, периодически поправляя свободной клешней прическу. Натурально – волосатый краб.
– Для вас человек по сути своей зол или добр? – продолжает «берет».
– Для меня человек по сути своей фальшив. Про него нельзя сказать, зол он или добр. Болонка из вашего предыдущего вопроса хотя бы искренняя.
– А что по поводу критики? Переживаете, читаете рецензии на свои книги? – Известный в узких кругах литературный критик. Писал рецензии, кажется, еще на Шолохова.
– Критики? – Я растерянно оглядываюсь. – Я не перестал ее читать. Видимо, рецензии стали реже выходить. Вы вот давно не радовали. – Посылаю ему улыбку класса «земля-воздух». Цели не поражает, но эффект оглушительный.
– Вам нравится то, чем вы занимаетесь? Нет усталости от повторяющихся тем в передачах? Ощущения, что все уже сказано? – оживает «краб».
– Нет, – вру, – я обожаю свою работу. И, поверьте, есть еще много тем, о которых я хотел бы написать. Главная проблема – нехватка времени.
– А творчество Камю вам нравится?
– Безумно, – опять вру.
– Как вы думаете, зачем вам все это дано?
– Кем дано? Что дано? – Кажется, в нем есть что-то неуловимо знакомое. Голос?
– Умение писать книги, делать телепрограммы, влиять на умы. Дано… Богом… или судьбой. Как вам больше нравится. – «Краб» жестикулирует, помогая себе сформулировать точнее.
– М-м-м… сложно сказать. – Где-то я видел эту постановку руки или эту часть лица, между очками и бородой. Хотя, однажды увидев человека в такой натуральной «балаклаве», я бы точно не забыл.
– А вы попытайтесь, – говорит он с легким нажимом.
– Возможно, где-то находилось несколько гектаров больного леса, который человеку нужно было переработать в бумагу. Может быть, в этом и был замысел судьбы? А что касается телепрограмм, это скорее вопросы не к судьбе, а к продюсерам. Спасибо. – Зал разражается дружным хохотом.
– Хорошая шутка, – крякает он. – А если серьезно ответить?
– Я вполне серьезен. – «Краб» начинает раздражать. – Вы какого ответа ждете? Про место писателя в истории, про разговор с поколением? Извините, я пока еще вполне здоров психически, чтобы рассуждать такими категориями.
– Есть ли у вас ощущение ответственности за те идеи, которые вы транслируете своей аудитории? – «Краб» снимает очки, и я успеваю разглядеть его глаза. Маленькие немигающие глаза хищной рыбы.
– Есть конечно. Задача каждой новой книги – показать читателю, каким дерьмом он может стать, если пойдет по пути моих героев.
– Я не про книги, а про вас. Про идеи, которые вы транслируете самим фактом вашего существования. Ради чего все это? – «Краб» морщится, будто лимон сожрал.
– Вы не сектант случайно? – наигранно улыбаюсь я, а самому настолько неуютно, что приходится глазами искать помощи у Жанны. Зал, до того момента смеявшийся, затихает. – Может, лучше перейдем обратно в категорию вопросов про кошечек и собак, а то аудитория заснет.
– Представьте, что завтра вы больше не писатель и не телеведущий. Смогли бы вы снова жить жизнью простого человека?
– В общем, я ею и живу, – мямлю в ответ.
Атмосфера вокруг наливается тяжестью. Наверное, так себя чувствуют актеры юмористического жанра, когда после пары-тройки удачных шуток произносят абсолютно пустую репризу, и вот уже доселе рукоплескавший зал готов их освистать и закидать гнилыми овощами.
– Последний вопрос, – не унимается «краб», но вовремя на помощь приходит Жанна, громко командующая:
– Мужчина в третьем ряду, ваш вопрос, пожалуйста!
– Я? – Человек будто вырывается из сна. – Скажите, Владимир, какие ваши творческие планы?
Зал снова смеется. Как будто становится легче дышать. Отвечаю даже на самые глупые вопросы вроде того, кем хотел стать в детстве, какие книги советую прочесть, за какую команду болею и прочую штампованную чушь. Все это время борюсь с желанием посмотреть на «краба», а сдавшись, обнаруживаю его стул пустым. Нет его и среди журналистов, подошедших подписать книгу. «Краб» исчез, будто и не было.
– Уф! – Откидываюсь на спинку кресла, закуриваю. – С ума можно сойти. Откуда-то возьмется один такой мудак, и настроение на весь день испорчено.
– Да уж, – соглашается Жанна.
– Не вполне здоровый чувак, ты не находишь? Я думаю, так маньяки выглядят. Может, охрану завести? А что! Стоит небось сейчас у выхода и ждет, с ножом или бритвой.