За соседним столом еще одна компания просматривает журнал «Robb Report» и вслух обсуждает новые модели яхт и часов. И один из сидящих, с лицом чеченского принца, рассказывает о том, как летел с компанией в Милан на «Гольфстриме», что шампанское кончилось рано и они попали в воздушную яму, зато успели на показ коллекции «Prada», и это того стоило. А его подруга, сногсшибательная блондинка, красиво, как в рекламном ролике, пьет «Дайкири» и ест его глазами. И ему это очень нравится, а ей дает надежду. Они действительно очень красивая пара, хотя он никогда на ней не женится. Впрочем, какая разница?
К нашему столу подходят разные люди, здороваются и задают два вопроса: «Как отдохнули?» или «Куда собираетесь ехать на отдых?»
Ответ никто не слушает и сразу переходит к рассказу о собственном отдыхе. За те двадцать минут, что я стою у стола, мне стали известны все самые горячие сплетни и все самые актуальные темы этого лета. Мы уже обсудили отдых на Сардинии, последнюю коллекцию Гальяно, нашествие русских моделек в нижний бар «Plaza Athenee» в Париже, сошлись во мнении, что ресторан «Nobu» стал хуже, а в Лондоне сейчас слишком холодно, осудили всеобщее помешательство на футбольном клубе «Челси», решили, что «Prada» уже несколько demode. Так же мы прошлись по всем мало-мальски раскрученным светским персонажам столицы, порадовались за Аню, которая спит теперь с Федей, посмеялись над очередной датой замужества Ксюши, осудили Антона, который бросил такую замечательную Таню (кто-то при этом вполголоса назвал Таню шлюхой). Фоном проходит тема о надвигающемся банковском кризисе в России, но поднявшего ее сразу успокаивают фразой «Забудь об этом». Никто не хочет говорить о неприятных вещах, это пошло и нагружает. Мы все хотим быть еще более расслабленными.
Я смотрю на пригласившую меня к столу Наташу и как бы спрашиваю ее глазами о моих возможностях сегодня. Она отрицательно покачивает головой, скашивая глаза в сторону Фарида. Меня это ничуть не расстраивает, я говорю Наташе одними губами: «Круто», а она мне так же отвечает: «Одна» — и показывает пальцем на третью подругу, очень молоденькую, с русыми волосами и большими голубыми глазами/линзами. Я подношу в знак благодарности два пальца к губам и киваю.
Людское многоголосие сливается у меня в ушах в единый гул, сродни тому, что слышишь, когда прижимаешь к уху морскую раковину. Кто-то называет это шумом прибоя, я же думаю, что такой шум более всего похож на гул толпы. Я пытаюсь, как акустик на подводной лодке, вычленить из этого «белого шума», из этой информационной пустоты суть бесед, ведущихся за другими столами и в проходах между ними, но, кроме верениц названий брендов, ресторанов и женских и мужских имен, ничего не слышу. Уловить эмоциональный фон разговоров также весьма тяжело. Все здесь говорят одними губами, остальная часть лицевых мышц вообще не задействована. Лица не отображают ни веселья, ни грусти, ни восторга, ни разочарования. Они неживые. Если сильно подпить, покажется, что на восковых головах красной краской нарисованы рты, которые двигаются, как у мультипликационных персонажей. Частенько даже не в унисон с голосом. Но я-то знаю половину этих персонажей. Здесь те, кто был вчера в «Vogue», те, кто будет завтра на «Веранде», в общем, та группа, которая сидит здесь, как мне кажется, всегда. И никто совершенно никому не рад, но выдавать свои эмоции не принято. Если хоть на секунду дать волю нашим чувствам, вы бы увидели исключительно кривые от зависти и тоски морды. Настолько кривые, будто все разом откусили от зеленого лайма. Настоящая тоска зеленая.