— Именно Авалон подсказал мне, как воспользоваться силой мысли, — проговорил Ник. — Зачем он это сделал, если это так опасно?
Рита казалась слегка удивленной.
— Не знаю. У Герольдов свои цели, которые определяет герольдмейстер. Сейчас настало время перемен…
— Таким образом, — уточнил викарий, — с наступлением времени перемен могут происходить необычные вещи? Логос опять противостоит Хаосу. И ты говоришь, что у нас не хватит сил долго защищаться?
Рита покачала головой.
— Нет. Мы, обладающие свободой, черпаем силы из самого Авалона. Взгляните — вот что мы можем. — Она нагнулась и дотронулась до пола. От ее прикосновения камень раскрошился, и на поверхности остался отпечаток ладони. — Это не иллюзия, приложите руку те, кто мне не верит. Но вам не под силу подобное сделать, ибо ваши способности невелики. Объедините ваши усилия, как вы уже пробовали, — к все равно обнаружите* предел, ибо земля не стешет поддерживать вашу энергию.
Ланг, сидевший у ее ног, снова запрыгал, и она улыбнулась его веселью, положила руку ему на голову, а из темноты выскочил Джеремайя и с громким мурлыканьем принялся тереться о ее ноги. Рита ему тоже уделила ласковое прикосновение. Когда она подняла голову, на лице ее лежала тень беспокойства.
— Одни выбирают свободу, другие предпочитают свои цепи. Почему это так?
— Потому, — взорвался Крокер, — что мы остались сами собой! Мы не хотим превращаться в… в…
— В то, чем стала я? Но в таком случае что же и такое, Барри?
— Не знаю. Знаю только, что ты — не Рита. И что я ненавижу тебя за то, что ты с ней сделала!
— Но я Рита, целиком и полностью Рита. Страх — спутник ненависти. Ты ненавидишь меня, потому что боишься.
Ник увидел, как напряглось лицо Крокера. Словно у человека, который убивает другого.
— Вы видите? — обратилась Рита к Хадлетту. — Его разум глух к доводам, потому что он сам этого хочет. Каждый из нас воздвигает вокруг себя собственную стену. Какова ваша стена, викарий?
— Моя вера, Рита. Я прожил с ней всю свою жизнь, и она была частью моего существа. Я служитель своей веры, и как таковой не могу ее предать.
Она склонила голову.
— Вы слепы, но не можете сделать иного выбора, сообразуясь со своими представлениями. А ваша стена, леди Диана?
— Наверное, я тоже могу сказать, что это вера — в прошлое, в то, чем я жила… — Она говорила медленно, словно с трудом подбирая нужные слова.
— Пусть будет так. А ты, Джин? Да, я понимаю, что привязывает тебя к опасности и Тьме.
Девушка вспыхнула, губы ее сердито дрогнули, однако она промолчала и лишь ближе придвинулась к Крокеру.
— Миссис Клэпп? — продолжала Рита. Казалось, она хочет от каждого услышать последний решительный отказ.
— Ну… наверное, потому, что я всю жизнь ходила в церковь. Если викарий считает, что что-то дурно, я делаю так, как он скажет.
— А вы, Страуд?
— Как леди Диана сказала — ты выбираешь, с кем ты. Мне это подходит.
— А ты? — Рита повернулась к Линде.
— Если выбрать Авалон, то появится ли шанс вернуться в свой собственный мир? — спросила та.
— Этого я не знаю. Но полагаю, что желание остаться будет сильнее желания вернуться. Ибо ты становишься частицей Авалона.
— Тогда, я думаю, нет! А Ланг выбирал? — Линда опустила глаза на сидящего у ног Риты песика.
— Спроси.
— Ланг… Ланг… — негромко позвала Линда. Пекинес посмотрел на нее и подошел — медленно, но все же подошел.
— Они тоже остаются верны тем, кого любят, — проговорила Рита. — Поэтому он будет с тобой. Так же, как Джеремайя разделит вашу участь, миссис Клэпп.
Теперь настала очередь Ника. Он внутренне сжался, поскольку знал, что ответит и что его затем ждет. Почему он должен взваливать на себя это бремя? Его не связывают никакие узы сердца, о которых говорила Рита, и все же он должен поступить вопреки своим желаниям, и даже не мог объяснить почему.
— Я остаюсь, — произнес он прежде, чем она спросила. Рим сдула брови.
— Для тебя это не то же самое, что для других. Ты говоришь те же слова, и все же из этого может получиться нечто большее. Увидим. Но сейчас я помогу вам всем. То, что подстерегает вас снаружи, — лишь предвестник надвигающегося следом. Объедините вашу волю с моей, и я установлю защитный барьер — хоть ненадолго.
— Нам ничего от тебя не нужно! — яростно проговорил Крокер.
— Барри, мы будем решать сообща, — остановил его викарий. — Полагаю, Рита, что ты желаешь нам добра. Что скажут остальные?
Крокер и Джин покачали головой отрицательно, но другие согласно кивнули. Таким образом, решение было принято, и они слили воедино свои усилия, стоя в пещере друг возле друга, не зная, что создается ими снаружи, но ощущая могучий прилив энергии, исходящий от Риты.
— Барьер долго не продержится, он лишь даст вам краткую передышку.
— Мы благодарны за все, что ты для нас сделала, — отозвался викарий. — И, дитя мое, мы желаем тебе самого доброго.
Рита подняла руку и очертила в воздухе анк, вспыхнувший на мгновение бледно-голубым пламенем.
— Желаю вам — покоя. И чтобы никто не смог его нарушить.
Она снова заплакала, слезы потекли по ее белым щекам. Затем Рита повернулась и пошла прочь, и сияющий туман окутал ее плотным облаком, так что оставшиеся не видели, как она исчезла.
— Она пожелала нам смерти! — взорвалась Джин. — Вы же поняли: она назвала ее «покоем» — смерть!
— Она пожелала нам лучшее из того, что может нас ожидать. — В голосе Хадлетта звучала глубокая усталость. — Думаю, она говорила правду.
— Да, — мрачно согласилась леди Диана и, не проронив более ни слова, подошла к костру и остановилась рядом, не сводя с пламени неподвижного взгляда.
Линда приблизилась к Нику.
— Мы можем вернуться назад… — горячо проговорила она.
— Куда — назад? — Ник ее едва заметил.
— В наш мир.
— Что ты хочешь сказать? — спросил он, очнувшись от задумчивости.
— Если бы нам выбраться отсюда и вернуться, куда мы попали с самого начала… А уж там мы бы сделали дверь и через нее бы прошли. Раз нам удалось создать солдат с пулеметом, — Линда махнула рукой в сторону выхода из пещеры, — значит, сумеем вернуться, стоит только как следует напрячь волю, всем вместе. Ну, понимаешь? У нас может получиться — должно получиться! — закончила она с такой страстью, словно уже видела заветную дверь, за которой лежало старое доброе прошлое.
— Допустим, даже бы и удалось, — возразил Ник, — как же мы до того леса-то доберемся? Если мы выйдем из пещеры — ты представляешь, что нас ждет снаружи? К лесу нам не пробиться — когда там сторожит вся эта нечисть.
— Мы можем, — стояла на своем Линда, — использовать иллюзии. Ты же знаешь — нам ничего другого не остается.
— Что такого нам не остается? — вмешалась Джин. Голос ее звучал враждебно.
— Надо попробовать вернуться в наш мир. Я говорила Нику — мы можем это сделать! Если вернуться туда, где мы оказались с самого начала, где остался «Джип», и сделать дверь, тогда мы сможем в нее пройти! Нужно попробовать. Поймите же, мы должны попытаться!
С каждой фразой ее волнение нарастало. Ник ни секунды не сомневался, что Линда ошибается, но с удивлением увидел, как загорелись глаза Джин.
— Если бы это удалось… — Она глубоко вздохнула. — Да, если бы удалось, и он… мы… избавились бы от этого всего! Было бы чудесно! Но тот лес далеко отсюда, а у входа еще и эти…
— Но нам только и остается, что попытаться, — настаивала Линда. — Она… Рита… ты слышала, она сказала, что худшее еще впереди. Если останемся здесь — мы пропали. Но если сумеем пробраться назад…
— Не сумеем, — ответил ей подошедший Крокер. — Если б дорога была свободна — да, стоило бы попытаться. Но сейчас нам туда не пробиться.
— И поэтому будем сидеть, — набросилась на него Линда, — и ждать, когда все эти ужасы нас одолеют? Ты этого хочешь? Я не верю, что у нас нет возможности выбраться.
Она переводила горящий взгляд с одного на другого. Возможно, в лице Джин Линда по-прежнему имела союзницу, но Ник-то знал, насколько невозможен такой поход. Он сам добрался лишь потому, что с ним была Рита: без нее он много бы не прошел, независимо от того, сколь яростно стал бы сражаться, — Ник отлично это понимал. А сейчас с ними миссис Клэпп и викарий, и раненый Страуд — нет, у них не будет ни малейшего шанса.