Его глаза не были заполнены ни мольбой, ни осуждением. Он просто с интересом смотрел на меня, как если бы я была некоего рода образцом, который он исследовал под мощным микроскопом.
– Какое-нибудь последнее слово? – спросила я его, сохраняя лицо безмятежным.
Его брови чуть поднялись, и я увидела, как качнулся его кадык.
– Нет, – наконец, сказал он.
Я кивнула и шагнула вперед, я уставилась на кинжал, который держал Фредерик.
Когда громкость пения возросла, что-то закружилось в стороне, как маленький вихрь. Трава и листья спиралью поднялись в воздух, кусочки грязи подняло, оставляя неясным туманом, который сформировался в овал размером с небольшую машину.
– Остри, – сказал Фредерик, глядя на меня, с легкой улыбкой на лице, когда я изумленно пялилась на это.
– Это… рай? – спросила я.
– Это – врата в Остри. Именно туда вы должны были привести призраков, которые рассчитывали на ваше руководство – как только вы закончите очищение.
Камень, тихонько качавшийся на моем запястье, превратился в фонарик, пылающий светом, идентичным тому, какой мерцал вокруг моего тела. Он становился все ярче.
– Это оно? – спросил из-за меня задыхающийся голос. Я развернулась, увидев пылинки света собирающиеся в воздухе, преобразовавшиеся в Марту. – Это – Остри?
– Именно. А где другие?
– На подходе. Это так прекрасно, – сказала она, ее голос заполнился трепетом, когда она уставилась на пыльный портал.
– Полагаю что так. – Я не смогла сдержать улыбку, когда другие призраки медленно преобразовывали себя, все они смотрели с похожим выражением чистого восторга на их давно разыскиваемую цель. – Прежде чем вы уйдете, я только хочу поблагодарить вас всех за то, что вы сделали. Независимо от того, что уже случилось или еще случится, я действительно рада, что вы сможете идти дальше.
Дагран прищелкнула о зубы языком и выдвинулась вперед, мимо других призраков, мимо места, где стоял Фредерик, мимо Кристоффа и все еще неподвижного Алека.
– Я не собираюсь задерживаться из-за речей. Прощайте и это все. – Она шагнула в крутящийся туман и исчезла.
– Вперед, все вы, – сказала я призракам, отворачивая от их блаженных улыбок, когда они говорили прощай, прежде чем дрейфовать в вихрь.
У меня была работа, которую все еще нужно было сделать, страшная тем, что лежало передо мной.
– Принимайся уже, – приказала Дениз, дергая Магду вперед еще на пару шагов.
– In tua luce videmus lucem, – сказал Фредерик, делая знак в сторону Кристоффа. – Теперь время, Зори, дочери луны. Обратись к нашей силе. Направьте свет, который потечет сквозь вас от лунной богини-матери, чтобы очистить мерзость, лежащую перед нами. Исправь зло.
Громкость пения увеличилась, наполняя меня эйфорическим ощущением легкости. Свет становился все интенсивнее, окружая меня короной силы, угрожающей вырваться на свободу и заполнить всю вершину холма.
Взор Кристоффа встретился с моим и на мгновение, на секунду, я была охвачена абсолютным знанием, как я смогу закончить его страдания. Это было бы гуманно. Это было бы быстро. Это было бы… несправедливо.
– Ульфур? – спросила я, изо всех сил пытаясь сдержать свет, что так отчаянно хотел извергнуться.
– Тут.
За Дениз заколебался воздух.
– Сейчас, – сказала я, разворачиваясь лицом к двум женщинам. Ульфур материализовался, бросаясь вперед на Дениз, выбивая оружие из ее руки, когда Магда отправилась в полет с испуганным криком.
Я собрала свет и завопила, бросая его в Дениз:
– Это за Анники!
Свет ударил в нее с мощностью кувалды, отбрасывая ее назад как минимум на несколько футов.
Фредерик застыл на секунду, затем прыгнул на меня, его лицо исказилось от ненависти.
– Если вы не воспользуетесь светом, тогда это сделаю я!
Острая жгучая боль пронзила мой бок. Я в ужасе опустила глаза, увидев, как он вытащил нож из моего бока. Лезвие блестело от крови, но и пылало чистейшим белым светом, который исчезал с меня, пока я смотрела.
Фредерик развернулся и побежал к Кристоффу. Дениз все еще боролась с Ульфуром, выкрикивая приказ убить меня. Магда подняла камень и плюхнула его на ее голову, указывая в мою сторону и вопя.
Алек поднялся на ноги, правая сторона его тела все еще была отчасти отвратной, но чудесным образом частично излечившейся. Он сделал выпад вперед, сбивая в сторону Макаэля, в отчаянной попытке освободить руки Кристоффа.
Грета стрельнула в его грудь трижды, заставляя его упасть на колени.
Я знала с абсолютной точностью, что Фредерик собирается вонзить, пропитанный светом кинжал в сердце Кристоффа и у меня не было в запасе сил, чтобы остановить его.
Я действовала без раздумий. Я прыгнула вперед, бросая себя к Кристоффу с криком:
– Нет!
Фредерик высоко поднял обеими руками кинжал, запев сильным, странным голосом:
– In tua luce videmus lucem! – прежде чем его руки дернулись вниз.
Нож вонзился в мою спину, так как я приземлилась сверху на Кристоффа. Алек волоча ноги, все еще отчаянно пытался освободить руки Кристоффа, несмотря на то, что Грета продолжала опустошать в него свой пистолет.
Боль расцвела медленно, когда я подняла голову, раскаленный жар лезвия распространился от лезвия медленными волнами жара, быстро нарастая в силе.
Крики зазвучали сквозь деревья, знакомые голоса звали Кристоффа и Алека.
– Свет, должно быть, исчез, – сказала я Кристоффу, который распростертым лежал подо мной, волна жара, начала делать мысли тяжелыми. – Я говорила тебе иметь веру в меня.
– Я верил, – сказал он, прекрасная бирюза его глаз вспыхнула ярче.
Фредерик закричал, когда вампиры добрались до него.
Магда устремилась ко мне, ахнув над ножом, что, как я знала, торчал из моей спины.
– Милый Боженька на небесах, Пия. Милый Боженька!
– Я в порядке, – сказала я, каркающим голосом, когда руки помогли мне подняться с Кристоффа и камня. Моя голова плыла, но я сделала усилие, чтобы прочистить ее. После того, как Алек выбил пистолет у Греты, он послал ее в полет в услужливые руки Ровена, и поплелся ко мне, обхватывая меня в осторожном, но крепком объятии.
– Любовь моя, храбрая моя любовь. Все кончено, моя Возлюбленная. Не нужно плакать, все кончено.
Я не плакала, но меня трясло от последствий того, что я была дважды ранена. Я, однако, не жаловалась, когда Алек баюкал меня, бормоча слова утешения.
– Что ты делаешь? Ты не должен был двигать ее! – приказала Магда, пытаясь оторвать от меня руки Алека. – Она была ранена! Мы должны отправить ее в больницу. Милый Боженька, никто из вас не знает, как обращаться с кем-то, кто был ранен? Пия, сладкая, приляг. Мы вызовем скорую.
– Нет никакой надобности в смертной помощи, – услышала я, как сказал Кристиан. Я подняла голову, и посмотрела на него. Он тщательно осмотрел мою спину, а потом, к моему изумлению, улыбнулся.
– Я понимаю, что не нравлюсь вам, и вы, вероятно, желали бы, чтобы я умерла в этот самый момент, но я хотела бы указать, что я не причинила вреда никому из ваших людей, и я ранена.
– Это больше не имеет значения, – сказал он, все еще со странной улыбкой на губах.
Алек внезапно отступил с неописуемым выражением на лице.
– Последствия будут, Пия.
– Что? – я перетащила свое внимание от Алека к нему.
– Я не сомневаюсь, вы все еще хотите, чтобы я умерла, но могу вас заверить…
– Совет пообщается с вами позже, после того, как все уладится само по себе.
– Я, должно быть, опять в шоке, – сказала я, качая головой. – Ничего не понимаю.