Крис спрашивает, что мы будем делать дальше. Этого пацана ничего не утомляет. Новизна и странность обстановки возбуждают его, и он хочет, чтобы мы пели песни, как они это делали в лагере.
— Мы не очень хорошо поем песни, — говорит Джон.
— Тогда давайте рассказытать истории. — Крис задумывается. — А вы знаете что-нибудь интересное о привидениях? Все пацаны в нашем домике рассказывали по ночам о привидениях.
— Лучше ты нам расскажи, — просит Джон.
И он рассказывает. Слушать его истории довольно забавно. Некоторые я не слышал с тех пор, как сам был в его возрасте. Я говорю ему об этом, и он хочет послушать мои истории, но я ни одной не помню.
Немного погодя он спрашивает:
— Ты веришь в привидения?
— Нет, — отвечаю я.
— Почему?
— Потому что они не-на-уч-ны.
Мой тон заставляет Джона улыбнуться.
— В них не содержится материи, — продолжаю я, — и нет энергии — а, следовательно, согласно законам науки, они не существуют нигде, кроме как в умах людей.
Виски, усталость и ветер в деревьях начинают мешаться у меня в голове.
— Конечно, — прибавляю я, — законы науки тоже не содержат в себе материи и не имеют энергии, и, следовательно, не существуют нигде, кроме людских умов. Лучше всего сохранить целиком научный подход ко всему вместе и отказаться верить и в привидения, и в научные законы. Только так будешь в безопасности. Для веры во что-то остается очень немного места, но это — тоже научный подход.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — отвечает Крис.
— Я просто развлекаюсь.
У Криса опускаются руки, когда я так разговариваю, но не думаю, что он обижается.
— Один пацан из Христианского союза молодежи говорит, что он верит.
— Он просто тебя дурачит.
— Ничего не дурачит. Он сказал, что если людей правильно не похоронили, их призраки возвращаются, чтобы преследовать других людей. Он правда в это верит.
— Он тебя просто дурачит, — повторяю я.
— Как его зовут? — спрашивает Сильвия.
— Том Белый Медведь.
Мы с Джоном переглядываемся, внезапно вспомнив одно и то же.
— А-а-а, индеец! — говорит он.
Я смеюсь.
— Наверное, придется кое-что пояснить, — говорю я. — Я думал о европейских привидениях.
— Какая разница?
Джон хохочет:
— Он тебя поймал.
Я на минуту задумываюсь:
— Ну, у индейцев иногда другой взгляд на вещи, и я не утверждаю, что он полностью неправилен. Наука не есть часть индейской традиции.
— Том Белый Медведь сказал, что папа и мама не велели ему верить во все это. Но бабушка шепнула ему, что это все равно правда, вот он в это и верит.
Крис умоляюще смотрит на меня. Ему на самом деле иногда хочется о чем-то узнать. Развлекаться — еще не значит быть хорошим отцом.
— Конечно, — отвечаю я, давая задний ход, — я тоже верю в привидения.
Теперь на меня странно смотрят Джон и Сильвия. Я вижу, что на этот раз мне легко не отделаться, и мысленно готовлю себя к долгому объяснению.
— Совершенно естественно, — говорю я, — считать невеждами европейцев или индейцев, веривших в привидения. Научная точка зрения низвела все остальные точки зрения до такого положения, когда все они кажутся примитивными. Поэтому если человек сегодня говорит о призраках или духах, он считается невеждой — или же чокнутым. Почти невозможно представить себе мир, где могут действительно существовать привидения.
Джон утвердительно кивает, и я продолжаю:
— Мое личное мнение: интеллект современного человека — не такое уж совершенство. Коэффициенты интеллекта не слишком отличаются. Те индейцы и средневековые люди были так же умны, как и мы, но контекст, в котором они мыслили, был совершенно иным. В том контексте мышления привидения и духи настолько же реальны, насколько для современного человека реальны атомы, частицы, протоны и кванты. В этом смысле в привидения я верю. Знаете, у современного человека ведь тоже есть свои призраки и духи.
— Что?
— О, законы физики и логики… система чисел… принцип алгебраической подстановки. Все это призраки. Просто мы верим в них так истово, что они кажутся реальными.
— Мне они кажутся реальными, — говорит Джон.
— Не улавливаю, — говорит Крис.
Поэтому я продолжаю.
— Например, кажется абсолютно естественным подразумевать, что гравитация и закон тяготения существовали до Исаака Ньютона. Только чокнутый, наверное, будет думать, что до семнадцатого века гравитации не было.
— Конечно.
— А значит, когда начался этот закон? Он существовал всегда?