Эти ГЛАЗА! Вот в чем весь ужас. Эти руки в перчатках, ведущие мотоцикл, на которые я сейчас смотрю, когда-то были его руками! И если можешь это почувствовать, то сможешь понять и настоящий страх. Страх от сознания, что бежать куда-то — невозможно.
Мы въезжаем в неглубокий каньон. Немного спустя у дороги возникает стоянка, которой я ждал. Несколько скамеек, домик и зеленые деревца со шлангами, подведенными к основаниям стволов. Джон — Господи, помоги мне — уже у выхода на другой стороне, уже готов выезжать обратно на шоссе.
Я не обращаю на него внимания и останавливаюсь у домика. Крис спрыгивает, и мы ставим машину на подпорку. От двигателя поднимается жар, будто он загорелся, и тепловые волны искажают все вокруг него. Краем глаза я вижу, что второй мотоцикл возвращается. Подъезжая, оба яростно смотрят на меня. Сильвия говорит:
— Мы просто… вне себя!
Я пожимаю плечами и шагаю к питьевому фонтанчику.
— Где же вся та жизненная сила, о которой ты нам говорил? — спрашивает Джон.
Я с одного взгляда вижу, что он действительно рассержен.
— Я боялся, что ты воспримешь все это слишком всерьез, — отвечаю я и отворачиваюсь. Пью воду — она щелочная и отдает мылом, но я все равно ее пью.
Джон заходит в домик намочить себе рубашку. Я проверяю уровень масла. Колпачок масляного фильтра так раскалился, что даже сквозь перчатки жжет мне пальцы. Много масла двигатель не потерял. Протектор задней шины стерся еще немного, но еще послужит. Цепь натянута достаточно, но немного подсохла, и я в целях безопасности смазываю ее еще раз. Все важные болты достаточно хорошо затянуты.
Подходит Джон, с которого капает, и говорит:
— Сейчас ты поезжай вперед, а мы за тобой.
— Я быстро не поеду, — отвечаю я.
— Хорошо, — говорит он. — Все равно доберемся.
И вот я еду впереди, и движемся мы медленно. Дорога по каньону не выпрямляется, как было прежде и как я рассчитывал, а, напротив, начинает забирать в гору. Сюрприз.
Вот она то немного петляет, то вообще отклоняется от нужного нам направления, то возвращается на него снова. Вскоре она немного поднимается, потом — еще немного. Мы углами продвигаемся по каким-то чертовым щелям, вверх, с каждым поворотом все выше и выше.
Появляются кустарники. Небольшие деревья. Дорога ведет все выше, среди травы, потом среди огороженных лугов.
Над головой появляется маленькое облачко. Может, дождь? Может. Раз есть луга, должен быть дождь. А на этих сейчас цветы. Странно, как все изменилось. По карте этого не видно. Воспоминания тоже исчезли. Должно быть, Федр здесь не проезжал. Но другой дороги не было. Странно. Продолжаем подъем.
Солнце склоняется к облачку, которое уже расползлось до самого края горизонта над нами: там деревья, сосны, и холодный ветер оттуда приносит с собой запах хвои. Цветы на лугах волнуются от ветра, мотоцикл немного накреняется, и вдруг становится холодно.
Я смотрю на Криса, а он улыбается. Я тоже улыбаюсь.
И тут дождь обрушивается на дорогу вместе с ошеломляющим запахом земли, поднявшимся от пыли, которая ждала его слишком долго, и она, эта пыль рядом с дорогой, испещрена первыми каплями дождя.
Это все — так ново. И нам он так нужен, новый дождь. Одежда намокает, очки забрызганы, меня знобит, и я чувствую себя восхитительно. Облако выходит из-под солнца, сосновый лес и луга снова сияют, поблескивая там, где капельки ловят солнечный свет.
Мы добираемся до верха подъема снова сухими, но уже замерзшими, и останавливаемся, глядя на огромную долину и реку внизу.
— Кажется, приехали, — произносит Джон.
Сильвия и Крис уже бродят по лугу среди цветов, под соснами, сквозь которые виден дальний край долины — вдали и внизу.
Теперь я — первооткрыватель, а подо мной — земля обетованная.
ЧАСТЬ 2
8
Около десяти утра я сижу рядом с машиной на прохладной затененной кромке тротуара за отелем, который мы обнаружили в Майлз-Сити, Монтана. Сильвия с Крисом — в прачечной-автомате стирают нам всем белье. Джон где-то ищет козырек себе на шлем. Ему показалось, что он увидел его в витрине мотомагазина вчера, когда мы въезжали в город. А я собираюсь немного подработать двигатель.
Сейчас хорошо. Мы приехали сюда днем и сразу нацелились выспаться. Хорошо, что остановились. Мы так одурели от измождения, что сами не понимали, насколько устали. Когда Джон пытался зарегистрировать нас в отеле, то даже не смог вспомнить мое имя. Дежурная гостиницы спросила, не мы ли хозяева этих «клевых, сказочных мотоциклов» за окном, и мы оба так заржали, что девушка испугалась, не ляпнула ли она чего-нибудь не так. Но то был просто тупой смех от слишком сильной усталости. Мы были бы больше чем рады просто бросить их на стоянке и ради разнообразия пойти пешком.