Маша подумала: это конец. Конец! Если она это сделает, то все. Надо что-то делать. Решаться, в конце концов!
– Нина Федоровна, – набрала она номер. – Вы там как? Не сильно заняты? Разговор есть серьезный.
Кадровика у них не было. Экономия. Но была бухгалтер-бультерьер, цепкая пятидесятилетняя баба, которая молча симпатизировала неловкой, полноватой и исполнительной Маше. Вот и пришло время для разговора. Мария взяла коробочку шоколадных «трюфелей», кстати купленных для успокоения нервов, и потопала в соседний кабинет.
– Ну, с чем пришла? – подняла на нее глаза женщина. – Не ври, что кофе пить.
Она совсем зарылась в документах, хотя баланс сдала еще неделю назад. Кругом какие-то папки со стикерами, подшивки и письма. Тоже дневала и ночевала на работе, как и секретарша – вела двойную бухгалтерию. Но, в отличие от неудачницы Маши, получала за свою работу сполна со всеми премиальными и еще в конверте.
– Нина Федоровна, – ответила девушка. – Пришла с шоколадом. Но вы правы. Дело есть. Меня нужно рассчитать. Но так, чтобы директор не знал. По соглашению сторон, без отработки. Очень надо.
И показала, проведя рукой по горлу: во! Вот как надо, позарез.
– Что?!
– Он ко мне пристает, – прошептала девушка, и на глаза у нее навернулись слезы. – Я не хочу, понимаете? Боюсь, уволит по статье.
– Ясно.
Тетка не промах, поняла сразу, в какую яму угодила девка. Она смерила взглядом Машу и подумала, что директор в конец зарвался. Где еще найдет такую секретаршу, два-в-одном? Грамотную, исполнительную и согласную задерживаться на работе. Которая еще и кофе варит на всех сотрудников. Девчонка иняз закончила, хотя и не с отличием, она-то видела вкладыш к диплому, даже тройка была – правда, не по профилирующему предмету – но способна вполне сносно изъясняться и заменить переводчика. Таких прикармливать надо, а не лапать.
Директор отстал от жизни. Замену долго будет искать.
– Дурак, ой, дурак, – наконец проронила она. – Так, напишешь сейчас заявление. Датируешь первым числом, когда директор был в отъезде. Я его зарегистрирую, кроме тебя никто не увольнялся, строчки не заняты в журнале. Зам завизирует прошлым понедельником.
– А он…
– Что?
– Он согласится?
Борис Васильевич, заместитель директора, мог поинтересоваться, чего это секретарша вдруг решила уйти.
– А он не узнает. Суну ему пачку и буду переворачивать, со счета собьется. Некогда ему читать бумаги, – усмехнулась она.
Да уж, мужики своему главбуху свято верили. В одной связке столько лет! Все в доле.
– А вы? – запоздало испугалась Маша. – Потом же узнают.
Вот же наивная, лишний раз подивилась бухгалтерша.
– А что я? – рассмеялась она, открывая коробочку с конфетами и с удовольствием надкусывая одну из них. – Меня точно не тронут. Еще и похвалят. Так бы на статью нарвались, потому что кое-кто свой член в штанах не может удержать. Пиши и ступай. Вечером зайдешь за трудовой. Только учти, эту неделю тебе не оплатят.
– И не надо, – Маша подошла и порывисто обняла женщину. – Спасибо вам большое.
– Не благодари. Потом, потом…
Девушка вышла, и Нина Федоровна тоскливо вздохнула.
«Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь».
Особенно такая вот, плотская и потребительская. Ну вот, еще на одного нормального человека в фирме меньше. У самой была дочь примерно такого возраста, как тут не понять! Если бы ее родное лапали, она бы убила на месте негодяя.
***
Инна Волкова рассматривала себя в настенное зеркало, поворачиваясь то так, то эдак. Грудной сын сладко чмокал в детской кроватке рядом. Двухлетняя дочь играла на ковре в центре комнаты.
– Что-то не так? – поинтересовался муж, который давно оделся и собрался в офис.
На его взгляд Инна была… как обычно. Хрупкая и нежная, миниатюрная, она не раздалась даже после вторых родов. Фигура все та же, стройная и без особых выпуклостей. Короткие темные волосы задорно ершатся на макушке, а на карие глаза ниспадает челка.
Но женщин ему никогда не понять. Инна выглядела расстроенной.
– Сергей, мне надо на фитнес.
– И?
Он понял, к чему она ведет, и мужчине это оч-чень не понравилось. Прошлая жизнь, о которой Волков не особо распространялся, была насыщенной и приучила во всем страховаться. Мужчина любил все контролировать.
– Ну, у тебя же спортивный центр, – сказала жена.
– И? – повторил он, почти ни на что не надеясь.
Инна обычно соглашалась с ним, но в важных для себя вещах гнула свою линию. Не переупрямить, это у них с братом семейное.
– Я хочу туда абонемент, – сказала жена, снова развернувшись боком к зеркалу. – Надо.