— Следуй за мной, — резко бросил де Кого. Паут поплелся за инспектором по длинному коридору. Оттуда они вышли в галерею с низким потолком, которую Паут смутно помнил.
Повернули налево и оказались на деревянной веранде. На Паута подул теплый ветерок. Перед ним до горизонта распростерлась саванна. Пригревало солнце, повисшее над всею сценой подобно блистающей лампе.
Красоты ландшафта Паут не осознавал, но зрелище всколыхнуло в нем нечто общее для всех созданий, благородных или простых.
Свобода! Свобода жить! Наслаждаться жизнью!
Де Кого, хотя и шел чуть поодаль, сторонясь исходящей от Паута вони, уловил перемену в настроении обезьяна.
— Теперь уж как-нибудь сам, — быстро проговорил он, — я сделал для тебя все, что мог. Ты свободен, ты второранговый подданный Империи, если понимаешь, что это значит.
Он помолчал.
— Галактика широка, но, конечно, полна опасностей. Ты должен будешь сам строить свою жизнь. Желаю тебе удачи. А теперь уходи, пока куратор не обнаружил нас.
Паут стоял и тупо смотрел вперед, пока его не подтолкнули к ступенькам, ведущим с веранды вниз. Он скатился по лесенке, чуть не упал, все еще гадая, не розыгрыш ли это.
Когда он коснулся земли босыми ногами, его пронизало никогда прежде не испытанное ощущение. Трава шелестела. Не в силах сдержаться, он бросился на землю и стал кататься по травяному ковру.
Когда спустя некоторое время он очнулся и поднял глаза ото всей этой роскоши, инспектор уже ушел.
Паут разлегся так, чтобы сливаться с травой, и начал размышлять. Человек дал ему совет убираться отсюда поскорее — и то был добрый совет. Но все же…
Он чувствовал беспомощность и страх. Ему нужно было обзавестись оружием. Ручным сканером, который он спрячет в обретенной одежде и применит в ответ на опасность (или, подумал он с наслаждением, испытает на ком-нибудь, кто ему не понравится). С оружием он будет чувствовать себя надежнее.
Вокруг были разбросаны бледно-зеленые музейные постройки. Паут немного разбирался в схеме музейной территории. Когда его воспитывали роботы, он научился работе с файлами и порой заглядывал в схемы — роботы не видели в его интересе к устройству музея ничего странного. Например, вот та ангарообразная постройка с серыми металлическими стенами — музей оружия. Он четко помнил, что там хранится оружие.
В музее редко появлялись обычные туристы, но теоретически сюда мог наведаться любой. Насименту принял некоторые меры предосторожности: в арсенал можно было попасть только через выставку старинной обуви, из маленькой пыльной галереи, и случайный посетитель легко принял бы неприметную дверь за вход в туалет, а не в сокровищницу оружия…
Паут попетлял вприсядку по траве и наконец осмелился распрямиться: под прикрытием постройки его уже не заметили бы. Вскоре он проскользнул под увитой диким виноградом притолокой на выставку древней обуви.
Вокруг на стеллажах экспонировалась обувь всех эпох и размеров — ботинки, башмаки, туфли, бесконечные и скучные ряды их, каждый экспонат аккуратно подсвечен и снабжен подробным описанием. Паут не удостоил их и взглядом. Он проверил лишь, нет ли тут кого, затем удовлетворенно скользнул к полускрытой двери, ведущей в прямой коридор без мебели и указателей, и рванул туда.
В другом конце коридора тоже имелась дверь, на сей раз внушительная, тяжелая, и на нее пришлось приналечь изо всех сил.
Пушки! Оружие всех видов!
На почетном месте в центре экспозиции была выставлена большая фитоловая пушка — такие на боевых звездолетах попадаются. Паута не интересовало, каким образом Насименту разжился столь впечатляющим оружием, ибо он понял только, что это очень большая пушка, и не знал, что в отрыве от корабля она совершенно бесполезна. Он только стоял, упиваясь царящим здесь ощущением мощи.
Он нервно откашлялся. Звук эхом прокатился по ангару, но его это не встревожило. Даже роботы редко появлялись здесь. Обычно тяжелую дверь открывали лишь затем, чтобы добавить в экспозицию новый предмет.
Он стал прогуливаться по выставке, пытаясь понять, как организована экспозиция. Он разглядывал оружие, но читать не умел, так что проку от табличек под экспонатами не было никакого. Наконец склонился приглядеться к длинноствольному ружью — ствол был позолоченный, а приклад перламутровый. Неожиданно из воздуха прозвучал вежливый голос, напугав его: