Икэмацу напрягся, что было ему весьма несвойственно. Однако линии исчезли так же стремительно, как возникли.
Он двинулся дальше. Область эта производила впечатление редконаселенной, и он пока не обнаружил ни одной живой души. Но не собирался отдыхать, не выяснив, что случилось с Синбианом, хотя не было никакой гарантии, что мальчик материализовался поблизости — или рематериализовался вообще.
Через синеватые луга с запада на восток планеты бежала дорога. В миле к западу он увидел одинокий дом — первое неповрежденное здание за много времени.
Он достиг постройки спустя полчаса, приближаясь медленно и осторожно, однако это оказался обычный коттеджик. В аккуратном прежде садике среди цветов и карликовых деревец валялась перевернутая мебель.
Икэмацу не нашел панели вызова и просто постучал в дверь. Когда ответа не последовало, он попытался отодвинуть дверную панель, но та не поддалась. Он толкнул ее, и дверь провернулась на шарнирах.
Он вошел в пустую комнату, залитую светом из единственного широкого окна. Косё остановился и подавил все эмоции, оценивая природу помещения.
На противоположной стене висел голубой, явно человеческий, глаз и смотрел на него. На стене справа виднелись два карих, столь же человеческих, но разделенных приблизительно десятью футами, один у потолка, другой, расположенный вертикально, в углу у пола.
Икэмацу отыскал второй голубой глаз у дверного наличника.
Но отыскал и много больше. По стенам, потолку и полу были распределены человеческие останки. Подобно бледным фруктам, висели уши, пятки, пальцы и гениталии молодого мужчины. Там и сям поверхности набухли очертаниями сердца, печени или тазовой кости.
И повсюду, на стенах, полу и потолке, подобно декоративным узорам, вились миниатюрными трубками артерии и вены. Икэмацу приблизился, вглядываясь в блестящие поверхности. Он увидел бледную сетку, раскинутую по стене, как усики дикого винограда.
Нервы.
Вдруг из ниоткуда прозвучал сдавленный шепот:
— Дядя! Это я, Синбиан! Я жив!
— Синбиан!
— Да, дядя, я тут. И Трикса тоже.
— Ты меня видишь?
— Да.
Икэмацу встал в центре комнаты и уставился прямо в голубой глаз, парадоксальным образом чувствуя на себе двойной взгляд Синбиана, спереди и сзади.
— Расскажи мне, как ты себе представляешь текущее положение, — велел он.
— Я знаю, что случилось, дядя, — сказал голос. — Наши тела разметало по стенам этого домика. Странное ощущение. Я обернут вокруг тебя. Каждым глазом я смотрю себе в другой.
— Тебе больно?
— Нет. Я даже голода не чувствую.
— А каково твое ментальное состояние?
— Со мной все в порядке, дядя. Я сохраняю присутствие духа. Но моему другу потребуется значительная психологическая помощь, как только мы отсюда выберемся. Он в полном шоке.
— Это потому, что он не проходил психических тренировок.
Икэмацу осторожно подошел к окну и выглянул. Чужацких прутьев он в небе не заметил.
Он поразмыслил. Было очевидно, что пришельцы с другой грани Симплекса не ограничиваются простым анализом; они пытаются манипулировать миром более настойчиво. Им удалось вскрыть тела мальчиков, сохранив при этом целостность всех соматических систем, а в особенности нервной и сосудистой систем. Это примечательное достижение многое говорило об их способе восприятия мира.
— Дядя, — окликнул его Синбиан, — а нас можно восстановить?
— Да, — ответил Икэмацу. — Хирургам Имперского Флота это под силу. Но ответ зависит от того, сумеют ли имперцы отвоевать эту планету. В момент, когда чужаки нас выдернули, флагман подвергался атаке, его брали на абордаж. Если нападавшие захватили флотилию, она, возможно, уже переместилась за пределы зоны вторжения.
Синбиан промолчал.
— Я не стану тебе лгать, — продолжал Икэмацу. — Однако постарайся рассматривать этот случай как редкую возможность испытать себя в предельной гибкости ума; упражнение это, несомненно, сослужит тебе пользу, когда ты приступишь к тренировкам косё.
— Я и не представлял себе, дядя, что подобное возможно.
— Надеюсь, племянник, ты не думаешь, что мир ограничен возможностями твоего воображения.
Икэмацу снова помолчал, продолжая размышлять.
— Ты можешь мне что-нибудь сообщить о существах, которые это совершили, или о том, как именно они это проделали? — спросил он Синбиана.