— Про кладбище какое-то разговор был, или я ослышался? Какого черта ты тут стоишь и стонешь? Действовать надо, время уходит!
Утерев злые слезы, я кивнула:
— Ты прав.
Святоша, когда ее вытащили из машины, заплакала:
— Да оставишь ты меня сегодня в покое, иродка?
— Веди на кладбище, — сурово велела я.
— Машенька, у меня рука ранена, дай мне отлежаться, а? — рыдала она, и выглядела до того несчастной, что любой бы ее обнял, обогрел и накормил. Но не я. После того, как я увидела пустой салон бэтмобиля, все доброе и человеческое во мне умерло.
— Остальных пальцев лишиться желаешь? — жестко спросила я. — Веди, Лора, не доводи до греха. В гневе я неприятна.
И она, поскуливая, повела нас. Шли долго, часа два. Сначала молча, через полчаса я принялась подгонять Святошу:
— Шевелись, лошадь старая, так мы и до утра не дойдем!
Та молча, но ненадолго ускоряла шаг. Больше она не спорила, видимо, уверившись, что я сошла с ума.
Алекс смотрел на меня и хмурился. Однако когда я в очередной раз замахнулась на бабку, он перехватил мою руку и жестко велел:
— Хватит!
— Алекс, она плетется еле-еле! А там люди умирают!
— Так уж и умирают?
— А ты еще не понял, что дело серьезное? Обычно я руки старушкам не рублю.
— Точно? — с сомнением спросил он.
Я отвернулась и так посмотрела на Святошу, что она охнула и рысцой побежала впереди нас.
— Она же ведьма, как и ты, — негромко заметил Алекс. — Не боишься, что она колдовать примется?
— Нет. Ведьмы во время потери крови не колдуют, в критические дни у них выходной. Раньше, в старые времена, такая женщина считалась нечистой и даже в церковь не пускали. А из Лоры сейчас как раз течет кровь, я же ей пальцы обрубила.
— Садистка.
— Жизнь такая, — в тон ответила я, и запоздало вспомнила, что кровь унять заговором порубленная Святоша не сможет.
Ну что же. Я не зверь, но мне совсем — совсем некогда останавливаться и накладывать на нее заклинание. Ничего, до свадьбы заживет.
Наконец мы свернули с основной дороги, прошли подлесок, и вышли к кладбищу.
Луна, безмятежно сияющая вверху, освещала оградки, памятники, между ними высились сосны, каркали вороны…
— Я пойду домой? — просительно подняла на меня глаза Святоша.
— Нет конечно, — отрезала я.
— Так вот оно, кладбище, я все сделала, как ты велела, — пробормотала ведьма.
Я молча стояла, впитывая в себя некрополе, витающее над погостом. Где-то здесь мои друзья, это несомненно. В какую могилу они утащены? Где их искать?
— Алекс, следи за бабкой, — велела я, а сама достала из кармана заготовленные бутерброды с сыром и пошла на поклон к кладбищенскому. Не любят они ведьм, только подношением да заговорами и можно их утихомирить на некоторое время.
Положив у входа еду, я принялась за отчитку:
— Хозяюшко — кладбищенский, дай тропу меж могил — домов, не на год, ни на два, а всего лишь на часок, — шепнула я. — Пришла я не взять, пришла я дать, все что мертвое во мне — оставить тебе…
Ветер зашумел в кронах сосен, трижды прокаркал ворон, сообщая, что временный мир заключен.
Я махнула рукой, подзывая Алекса, и мы вошли на кладбище.
— Где Святоша? — спросила я, быстро шагая меж могил.
— Там, — неопределенно буркнул он, мотнув головой в сторону.
Я кивнула, и мы побежали дальше по залитому лунным светом кладбищу. Действительно, раненная ведьма только мешалась бы.
— Тут никого нет! — наконец сказал Алекс, когда мы облазили все углы.
— На поверхности — да, — устало сказала я. — Значит, уже уволокли в могилы. Я буду сейчас колдовать, а ты будь настороже и не мешай мне.
И, опершись спиной о сосновый ствол, я закрыла глаза, раскинула руки и зашептала заклятье. Кладбищенская некроаура встрепенулась, сгустилась около ладоней, одобрительно коснулась серого кусочка ауры на моем пупке, и признала своей. А когда я открыла глаза — мир изменился. Лунный свет больно резанул по зрачкам, я торопливо отступила в тень, посмотрела вниз — и увидела через толщу земли, как обгладывают скелет могильные черви. Я протянула руку — она не отбросила тени. И тогда я принялась ходить по погосту и рассматривать могилы изнутри. Я знала — как только я найду своих, я смогу пройти сквозь землю и вытащить их на поверхность — живых или мертвых.
— Магдалина…
Я подняла глаза, и Алекс отшатнулся.
— Страшно? — медленно спросила я.
— Ты в курсе, что у тебя глаза… белые? Без зрачков.
— Конечно, — мертво усмехнулась я. — К делу.
— Ты, помнится, говорила, что тут уже тридцать лет не хоронят?
— И что?
— Посмотри на даты.
Я нахмурилась, посмотрела на ближайший памятник. Дата захоронения — 2003 год. Обернулась — 1995.
— Неужто тут хоронить все же стали? — обмерла я.
Если так, то по округе ходят толпы зомби!
— И нет и да. Я осмотрел достаточно много могил, тут явно и не переставали хоронить. Вывод?
— Сука, — простонала я. — Старая сука нас завела не туда! Убью!
Пока мы сюда шли, пока проверяли кладбище — столько времени потеряно напрасно!!! Я взглянула на часы — три ночи!!!
И я рванулась, чтобы воздать старой вехотке по заслугам.
— Магдалина, — остановил меня голос Алекса. — Я ее отпустил.
— Что? — не поверила я ушам.
— Я ее отпустил, — раздельно повторил он. — Старушка ранена, истекает кровью, к тому же она выполнила твою просьбу!
— Она нас завела не на то кладбище!!! — рявкнула я.
— А ты разве уточняла, на какое именно тебе надо? — резонно указал он на мой просчет.
Я села прямо на могилку и горько заревела.
— Ну что опять?
— И где мне сейчас искать нужное кладбище? Я местности вообще не знаю!
— Да не нервничай ты так. Все в мире не случайно, если тебе суждено отыскать то кладбище, ты его отыщешь.
— Тоже дзен-буддист, что ли? — подняла я на него несчастные глаза.
— Разумеется.
— Тогда пошли, — обреченно сказала я.
— Куда?
— На северо-восток, — пожала я плечами. — Я так поняла, что где-то в той стороне кладбище.
— А сейчас мы где?
— Не знаю, — покачала я головой. — Темно ведь, ночь, а я в запарке даже и не обратила внимания на то, куда нас Лорка ведет.
— Связался же я с тобой, — мрачно процедил парень.
— От того места, где стоят машины, на северо-востоке видна деревушка, — не менее мрачно вздохнула я. — Сгоревшая, одни остовы. Так вот, если до нее дойдем, то кладбище рядом отыскать будет проще простого. Только знаешь, чего я боюсь? Пока мы проищем — совсем упустим время.
— Как насчет утренней пробежки? — осведомился Тау.
— Запросто, — кивнула я, и мы рванули в обратный путь. После вечернего забега до трассы эти два километра до машин стали для меня просто непринужденной прогулкой. Краем сознания я чувствовала, как жжет легкие огнем, как рвутся мышцы, но в мозгу роилось столько мыслей, что он просто не реагировал на такие пустяки.
Я умирала от тревоги за Дэна.
По пути я высматривала Святошу, но ушлая бабка как сквозь землю провалилась. Не удивлюсь, если она от пережитого стресса так же как и я припустила домой со спринтерской скоростью и теперь уже пьет чай на любимом диване.
Когда луна высветила на дороге темные конуры машин, я не поленилась еще раз подбежать к ним, в безумной надежде, что может быть, люди куда-нибудь отходили, когда я приехала. А сейчас выяснится, что они спят и я напрасно гоняла бедную Лору.
Машины были пусты. Дверца дэновского бэтмобиля так и осталась распахнутой после меня. Какая-то тень мелькнула в нем, сердце дало сбой, но это была всего лишь заблудившаяся дворняжка. Она жалко посмотрела на меня, пригревшаяся на заднем сидении, я протянула руку и погладила свалявшуюся шерсть, сканируя ее сущность. Собака расслабилась, а я уверилась — это именно заплутавшая дворняжка. Магии в ней не было ни на грош.
«Становишься параноиком», — хмыкнул внутренний голос.