Многим из нас дисциплина придает дополнительные силы для выполнения поставленных задач. Дисциплина переносит на практику весь свет, который мы способны воспринять. И мы можем увидеть немного больше. Дисциплина может быть формальной, такой как в дзендо, или неформальной, как в повседневной жизни. Дисциплинированными студентами можно назвать тех, кто в повседневной активности постоянно прилагает усилия, чтобы пробудиться.
Мне всегда задают один и тот же вопрос. Что мы должны и что не должны видеть в данный момент? Если мы упорно практикуем, то однажды сможем увидеть то, чего больше не увидим никогда. Потом нужно будет с этим работать. Практика состоит в способности поддерживать это легкое давление с утра до вечера. Если мы будем так делать, то надстройка постепенно станет светлее и мы сможем отчетливее увидеть жизнь такой, какая она есть.
Сейчас я говорила об основной цели практики. В таком разговоре я могла уделить слишком много внимания одному и упустить другое. Этого невозможно избежать. Вопросы помогут прояснить некоторые аспекты.
СТУДЕНТ: Внутри меня живут словно два человека, и они приходят в замешательство относительно выдвигаемых вами задач. У одного из тех, кто живет во мне, множество идеалов…
ЙОКО: Именно от них мы и хотим избавиться.
СТУДЕНТ: Значит ли это, что я не должен служить никакой организации?
ЙОКО: Конечно, не значит!
СТУДЕНТ: Но это же идеал!
ЙОКО: Нет, нет и нет… это не идеал, просто делайте это. Однако нужно замечать все идеалистические мысли, которые сопровождают вашу работу. Если кто-то умирает от голода на пороге вашего дома, то вы не будете спрашивать, что делать. Вы выйдете и накормите этого человека. Лишь затем вы можете отметить, как прекрасно поступили. Это именно то, что мы добавляем. Это и есть надстройка. Действие первично, надстройка вторична. Действуйте любыми средствами. Самый эффективный способ разрушить надстройку – продолжать совершать безрассудства, которые вы совершаете всегда. Но делать это со всем осознанием, на которое вы способны. Так вы будете больше видеть.
СТУДЕНТ: Но это лишь половина меня. Другая половина безработна, подавлена, отчасти голодна, зависима от других. Из ваших слов следует, что я должен оценить свой голод и безработицу. Может, мне прекратить искать работу?
ЙОКО: Нет. Ни в коем случае! Если у вас нет работы, напрягитесь и найдите ее. Если вы больны, приложите усилия, чтобы поправиться. Но все, что вы будете добавлять к этим основным действиям, является надстройкой. Вы можете сказать: «Я – безнадежный человек, никто не захочет взять меня на работу!» Это надстройка. Безработица подразумевает поиск возможной работы на нынешнем рынке труда и не исключает некоторых необходимых занятий по повышению квалификации. Однако к основным характеристикам ситуации мы всегда добавляем что-то еще.
СТУДЕНТ: Я пытался разобраться в своих взаимоотношениях с родителями. Эти взаимоотношения не нравились мне, они были болезненны для меня. Психолог сказал мне, что в первые пять лет жизни человек настолько впечатлителен, что именно в это время закладывается фундамент его жизни. Можете ли вы прокомментировать это?
ЙОКО: Есть абсолютная и относительная точки зрения. С относительной точки зрения у нас есть история. С каждым из нас многое произошло. Именно своей истории мы, отчасти, обязаны тем, что мы такие, какие есть. Но в ином смысле у нас нет истории. Дзен-практика состоит в способности видеть сквозь желания, сквозь привязанность к истории, сквозь причины (мысли), превратившие нас в нас. Она избавляет от необходимости работать с
реальностью того, чем мы являемся. Существует множество видов терапии. Но та терапия, которая приводит к заключению, что все ужасы жизни вызваны влиянием каких-то людей, должна считаться, по меньшей мере, некомпетентной. Мы сами влияем на себя гораздо больше, чем кто-либо. Только мы ответственны за то, чтобы здесь и сейчас воспринимать реальность жизни. Мы не должны никого винить. Если вы кого-то обвинили, будьте уверены, вы попались.
СТУДЕНТ: Как вы узнали?
ЙОКО: Как я узнала что?
СТУДЕНТ: Как вы узнали все это?
ЙОКО: Я бы не стала говорить, что узнала это. Это стало очевидным после многих лет сидения. Я не прошу вас верить мне. Я не хочу, чтобы кто-то просто верил моим словам. Я хочу призвать к работе со своими переживаниями. Вы сами увидите, что для вас истинно. Но что конкретно вы хотите спросить?
СТУДЕНТ: Быть может, я ставлю под вопрос свое желание верить вам.
ЙОКО: Но я не хочу, чтобы вы мне верили! Я хочу, чтобы вы занимались практикой! Мы похожи на ученых, которые экспериментируют со своей жизнью. Если мы будем внимательны, то сами увидим, удался ли наш эксперимент. Практикуя, мы сами заметим, что надстройка станет светлее. Некоторые религии говорят: «Верьте». Вера не имеет никакого отношения к тому, что мы здесь делаем. Я никого не прошу мне верить. Однако практика не принесет вреда. В том, что я говорю, нет ничего вредного.
СТУДЕНТ: Мой вопрос отчасти перекликается с предыдущим. Кажется, чтобы заниматься практикой, нужно сильно верить в себя. Именно так мне кажется.
ЙОКО: Если хотите, можете называть это верой в себя. Я не думаю, что вы пришли бы сюда, если бы не считали, что практика может принести пользу. В какой-то степени, это тоже вера.
СТУДЕНТ: По-моему, человеку важно знать, что происходило с ним в детстве…
ЙОКО: Я не говорила, что это бесполезно. Но ваше нынешнее переживание охватывает всю вашу жизнь, включая прошлое. Жизнь зависит от того, насколько вы умеете воспринимать ее, воспринимать по-настоящему. Мы много говорили о способности воспринимать. Однако сделать это нелегко и удается не часто. Одно дело говорить о восприятии, другое дело реализовать его, поэтому мы зачастую избегаем таких попыток. Однако упорная практика помогает – и прошлому, и настоящему – исцелить себя. Шаг за шагом.
СТУДЕНТ: Какое место в дзен-практике занимают молитвы и обеты?
ЙОКО: Молитва и дзадзен – это одно и тоже. Между ними нет разницы. Обетов я стараюсь избегать, потому что они дают лишь временное ощущение облегчения, но не отражают сиюминутной реальности.
СТУДЕНТ: Что вы скажете о злых силах, которые окружают нас и набирают силу?
ЙОКО: Я не думаю, что нас окружают злые силы. Я считаю, что совершаются недобрые поступки, а это совсем другое дело. Если кто-то причиняет боль ребенку, вы, конечно, захотите его остановить. Но порицать этого человека, как и творить зло – недостойно. Мы должны противостоять злым поступкам, но не людям. Иначе придется судить и порицать всех, в том числе и самих себя.
СТУДЕНТ: Продолжая эту мысль, мы так же не сможем никого назвать хорошим.
ЙОКО: Верно. Говоря терминами дзен, мы – «никакие»… мы просто делаем то, что делаем. Но когда мы видим, что надстройка нереальна, мы стремимся делать добро. Когда между нами и окружающими нет границ, мы, естественно, делаем добро. Наша основная природа в том, чтобы делать добро.
СТУДЕНТ: Это наша природа.
ЙОКО: Да, мы просто делаем это естественно. Если мы не будем отгораживаться от окружающих эгоцентричными мыслями, жадностью, злобой и невежеством, мы будем делать добро. Нам не нужно будет принуждать себя к этому. Это естественное состояние.
УЗНИКИ СТРАХА
Всем хорошо знаком образ важного чиновника. Он работает до десяти часов вечера, отвечает на телефонные звонки, перехватывает бутерброд на бегу. Его бедное тело всегда оказывается в накладе. Он считает, что его героические усилия закладывают фундамент «лучшей жизни». Он не замечает, что им движет желание. Желание движет и всеми нами. Желание полностью управляет нами, мы имеем лишь смутное представление об основной истине существования.
Большинство из тех, кто не занимается никакой практикой, слишком эгоистичны, они увязают в собственных желаниях. Они хотят занимать важный пост, обладать тем или этим, быть богатыми, известными. В некоторой степени это касается всех нас. Занимаясь практикой, мы начинаем догадываться, что жизнь развивается вовсе не так, как показывают по телевизору. Телевизионная реклама пытается убедить нас, что покупка новейшего лака для волос, косметики или автоматических дверей для гаража, сделает жизнь лучше. Так ли это? Конечно, нет. Многие убедились в этом на собственном опыте. Когда мы понимаем это, то видим, что смысл жизни вовсе не в этом. Эгоистичная жадность, которая движет нами, не может быть смыслом.