После этого Турин отправляется в Нарготронд (короля Финрода к тому моменту уже не было в живых) и, взяв чужое имя, снова совершает немало подвигов. Он убеждает эльфов Нарготронда перестать скрываться и перейти в наступление, а дочь нового короля, Финдуилас, влюбляется в него. Тем временем Морвен со своей дочерью Ниэнор бежала, наконец, из Дор-Ломина, чтобы укрыться в Дориате, но опоздала: Турин к тому времени уже давно покинул владения Тингола. Однако его воинственность дорого обошлась Нарготронду, который в результате был обнаружен Морготом и уничтожен драконом по имени Глаурунг. «Чары драконьих глаз сковали» Турина, и пока он находился под властью заклятья, Финдуилас угнали в плен. Тем временем дракон, насмехаясь, рассказывал Турину, что его мать и сестра оказались в беде, потому что он бросил их одних. Турин предпринимает отчаянную попытку спасти свою мать, но когда он добирается до их старого жилища, то обнаруживает, что ее там уже нет, а в это время беззащитную Финдуилас убивают орки. Морвен же, в свою очередь пытаясь разыскать сына, встречается с драконом, который вгоняет охранявший ее отряд в панику, и следы Морвен надолго теряются. Ниэнор, сестра Турина, от ужаса теряет рассудок и мчится нагишом через лес, пока не падает без сил на могилу Финдуилас. Там ее и находит Турин, и поскольку они не узнают друга друга, он берет ее в жены и нарекает именем Ниниэль.
Его последним подвигом становится победа над Глаурунгом, которому он наносит смертельное ранение, но при этом и сам теряет сознание. Когда Ниниэль пытается привести его в чувство, Глаурунг возвращает ей память, и она осознает, что носит под сердцем дитя собственного брата. Несчастная кончает жизнь самоубийством, а Турин убивает Брандира, принесшего ему дурные вести, однако, выяснив, что все рассказанное Брандиром было правдой, тоже решает наложить на себя руки. В последней сцене он обращается к мечу (который когда-то был выкован Темным Эльфом Эолом) с вопросом о том, готов ли тот лишить его жизни, и меч отвечает (этот эпизод, который явно списан с финской «Калевалы», за период с 1919 по 1951 год остался практически неизменным):
«О да, я с радостью отведаю твоей крови, чтоб забыть вкус крови Белега, моего господина, и Брандира, убитого неправедно. Я дам тебе скорую смерть» («Сильмариллион», глава 21).
Турин погибает, бросившись грудью на меч, который в момент его гибели распадается надвое. Это происходит на глазах Хурина, которого Моргот в качестве изощренной пытки наделил способностью видеть все, что творится с его близкими, и когда Хурин наконец оказывается на свободе, его гнев и отчаяние в конечном счете отчасти предрешают падение и Дориата, и Гондолина.
Но что же стало главной причиной этой трагедии? Одно из объяснений напрашивается само собой: Турин сам навлек на себя свои беды, когда раз за разом давал выход неуемной ярости и убивал неповинного человека. Так от его руки погибли Саэрос, Белег, Брандир и ряд других. Корнем проблем можно считать и просто ужасающее невезение, если, конечно, существует такая вещь, как «просто невезение». Морвен и Турин разминулись, отправившись на поиски друг друга, а Ниэнор лишь по воле случая оказалась на могиле Финдуилас, где Турина особенно сильно терзали чувство вины и желание защитить слабых. А может, виной всему происки Моргота и его приспешника дракона Глаурунга, который специально пощадил Турина в Нарготронде, чтобы тот испил горькую чашу своей судьбы до дна. Все эти три версии представляют собой весьма убедительные, но слишком простые объяснения произошедшего. Как и в случае с историей Эола/Аредэль/Маэглина, о которой мы говорили выше, Толкина здесь особенно интересуют скрытые первопричины грядущей катастрофы или пробудившегося зла, когда незначительные на первый взгляд проявления эгоизма или беспечности вдруг влекут за собой ужасающие последствия и запускают целую лавину трагедий.
Эти идеи нашли наиболее полное отражение в самой последней версии сюжета, повести «Нарн и Хин Хурин», которая, впрочем, так и осталась неоконченной. Первая сцена присутствует во всех версиях истории о Турине. В «Книге утраченных сказаний. Часть II» Мелько (он же Моргот) проклинает Урина (то есть Хурина), насылая на его семью «роковой жребий и смертные скорби» и наделяя его способностью видеть все, что происходит с его близкими. Эта сцена повторяется и в «Песни о детях Хурина» (см. «Песни Белерианда»), где та же фраза звучит как «обрек их року страха и смерти». В «Сильмариллионе» 1977 года предлагается версия «прирек им темный и горестный жребий», и здесь Мелькор/Моргот называет себя «Властителем судеб Арды» (то есть Средиземья). В повести «Нарн и Хин Хурин», где эта сцена описана гораздо подробнее, Моргот также произносит следующие слова: