Транспортник заложил длинный вираж, и воинам открылся прекрасный вид на внутреннее пространство цитадели — ее широкие мозаичные дворы, высокие базилики, церемониальные клуатры[5], а также могучие оборонительные башни и многочисленные посадочные платформы. За открытыми дверями громадных ангаров тянулись ряды штурмовых кораблей, висящих в грузовых клетях. Далеко внизу на площадках для фехтования двигались крошечные фигурки неофитов легиона, которых обучали стандартным приемам боя на мечах.
Затем машина нырнула в усыпанное люменами нутро входного туннеля, где наконец сбросила скорость. Продолжая замедляться, она снизилась и приземлилась на гибкие опорные стойки безупречной работы.
— Прошу, господин, — пригласил Азкаэллон, указывая на открывающийся люк.
Встав, Хан направился к выдвинувшейся аппарели. Спустившись в колоссальный приемный зал, он вдохнул горячий пыльный воздух. Вдоль стен гулкого вестибюля высились базальтовые колонны, чередующиеся с барельефами воителей в золотых масках. Слегка пахло чем — то сладким, а на грани слышимости низко гудели и бормотали атмосферные генераторы.
Джагатая встречали почетный караул из двадцати четырех отборных бойцов IX легиона и один воин в серовато-белой броне, державший посох с черепом наверху.
— Приветствую на Ваале, господин, — поклонился Есугэй. — Расставание вышло долгим.
В небольшое посольство Белых Шрамов входили только сам Таргутай, четверо легионеров орду, тридцать слуг, горстка сервиторов и экипаж звездолета «Наман». Ранее хозяева выделили кузенам башню с прилегающими постройками в северо-восточном углу исполинской крепости. Кровавые Ангелы, по своему обычаю, принимали гостей с непомерным радушием — пускали их в любые помещения и часто предлагали развлечься состязаниями в ратном мастерстве. Как рассудил Есугэй, если у сынов Сангвиния и есть какой — то изъян, то заключается он в неукротимой любви к проверке своих сил в рукопашной. Поначалу рядовые воины из его делегации охотно соглашались на поединки, но со временем непрерывные гладиаторские бои утратили очарование.
— Не знаю, почему Ангелы так охочи до учебных схваток, — сказал грозовой пророк Кагану, как только их оставили наедине в покоях Таргутая. — Они ведь и в настоящих битвах свирепы.
Примарх рассеянно подошел к столику со стеклянной крышкой, уставленному графинами. Подняв один из них, Джагатай посмотрел сосуд на свет красного солнца и поболтал напиток, выглядевший как вино. Следом он оглядел каменные стены комнаты, вычурные украшения и вездесущие изваяния юных воинов под гладкими личинами.
— Они беспокойны. Готовятся к чему — то. — Хан плеснул вина в кубок. Отпив немного, он вскинул бровь и налил еще. — Только к чему? Полагаю, они сами не понимают.
— А у него есть дар, — заметил Есугэй. — У вашего брата.
— Разумеется есть.
— Его душа рассредоточена по времени, и он смутно воспринимает грядущее. Вот почему он поддерживает план, а вовсе не из — за крыльев.
— Я ему не завидую. Лучше встречать будущее грудью, не слушая шепота наваждений и фантомов. — Взяв еще один графин, Джагатай наполнил другой бокал. Попробовав, он снова ощутил вкус жженого сахара. — Ты общаешься с кем — нибудь из Ангелов?
— Они прирожденные политики. Со мной часто беседовал их первый капитан Ралдорон, а также библиарии. Несколько недель тут провел Кано, с которым я разговаривал еще на «Красной слезе». Просвещенные воины, но порывистые. Думаю, мы для них диковина. По правде, они сгорают от желания выведать, что в итоге скажет Тысяча Сынов, но я ничего не раскрываю — потому что мне ничего не известно.
— Чудесное положение дел. А они уже здесь?
— От них прибыло не посольство, а сам примарх.
Каган усмехнулся:
— Неужели? Боги, он слывет самонадеянным, но не до такой же степени.
Прошагав к длинным окнам, Хан выглянул наружу. Небо темнело, приобретая густой багряный оттенок. Хотя жара еще держалась, вскоре температура в пустыне рухнет к точке замерзания. Ваал, как и его сыны, не слышал о компромиссах.
— Ну, рассказывай, что узнал, — велел Джагатай.
Таргутай вздохнул:
— Дело выйдет непростым. Да, ваш Отец наделил вас всех талантами, но и самолюбием. Сангвиний не уверен. Провидческий дар побуждает его воздержаться. Видимо, понимание пси-потенциала смешивается у него со страхом. Тогда как Магнус… — Есугэй не удержался от кривой улыбки. — Магнус или спасет наш замысел, или все погубит. Он не видит причин для ограничений. Мне не дали аудиенции с ним, однако я ощутил его прибытие, и еще до того, как корабли примарха вышли из — за пелены. — Грозовой пророк покачал головой. — Как же он могуч… Право, я лишь однажды встречал кого — то подобного ему, и случилось это на Терре.
5
5. Клуатр (фр. cloitre, от лат. claustrum — закрытое место) — типичная для романской, византийской и готической архитектуры крытая обходная галерея, обрамляющая закрытый прямоугольный двор-колодец или внутренний сад монастыря или крупной церкви.