Переговорщик остановился, и Вик чуть не налетел на его широкую спину. Зазвенели ключи, лязгнул засов, старик распахнул дверь и погасил лампу.
— Заходьте, — сказал он, пропуская Дюка вперед.
В маленькой келье с высоким потолком стоял сундук, на крышке свернутое одеяло, рядом, под зарешеченным окном, — парта, на ней толстая книга с пожелтевшей обложкой, огарок свечи в блюдце и письменный прибор: чернильница, стаканчик с карандашами. По левую руку книжный стеллаж до потолка, за верхнюю полку зацеплена крючками лесенка.
— Сколько у нас времени? — спросил переговорщик. Старик не ответил, взял Вика за плечи, глянул снизу вверх, развернул и приказал:
— Мойся.
Вик увидел на стене у двери рукомойник, под ним таз с ржавыми потеками.
— Скидывай одежу и дверь прикрой.
Толкнув дверь, Вик стянул через голову безрукавку. Над рукомойником висел осколок зеркала. После ночных приключений он еще не мылся — ну и рожа! Понятно, почему монах в машине, перекрывшей дорогу под арку, обозвал его мутантом.
Он схватил обмылок, стукнул по штырю рукомойника и, набрав в ладони воды, фыркая, стал намыливаться. Звонко застучали капли в тазу.
— Эй, ты не безумствуй, — заворчал ключник. — Не брызгай, тут те не купальня!
Вик смыл пену, подобрал безрукавку, вывернул наизнанку и вытерся. Поглядел в зеркало — лицо чистое. И в ссадинах. Он повернулся к монахам.
Дюк, склонившись над партой, листал пожелтевшую книгу, ключник стоял рядом, уперев руки в бока. Когда Вик закончил мыться, он раскрыл сундук и достал большие ножницы.
— Жрецы уже на стенах. Подь сюды, послушник, стричься бум.
Старик забрался на сундук с ногами и пощелкал инструментом.
— Сюда, грю! Спиной ко мне сядь.
Вик обмотал вокруг шеи свернутую безрукавку, присел на край сундука и склонил голову. Что значит — жрецы уже на стенах? Они, выходит, не постоянно там дежурят, только сейчас встали? Почему? Видать, охраняют кого-то важного, кто вскоре появится на плацу перед Храмом.
Ключник действовал быстро. Вскоре Вик выпрямился, провел ладонью по короткому жесткому ежику, оставшемуся от пышной шевелюры. Старик ухватил послушника за шею и приказал:
— Не дергайся, царапины промою…
Плеснул что-то на голову — запахло спиртом, порезы защипало.
— Портки сымай.
— Зачем? — удивился Вик.
Дюк захлопнул книгу, разгладил бороду и сказал:
— Не положено в Храме в открытой одеже. Снимай, коротки слишком. И никаких вопросов, отныне что велено — то и делаешь.
Спрыгнув на пол, ключник откинул крышку сундука, порылся в нем, вынул черную полурясу, приложил к плечам Вика. Монахи переглянулись, переговорщик кивнул.
— Облачайся. И вот это еще, — старик протянул штаны. — Живей.
Глянув на разношенные сандалии Вика, он нахмурился и снова полез в сундук. Вскоре на свет появились ботинки с ребристой подошвой и высокой шнуровкой.
— На. Потом, вишь, веник в углу? Волоса подмети да в таз.
Вик стал переобуваться. Мягкую кожу ботинок покрывали мелкие трещинки, он натянул один, зашнуровал, ступил на обутую ногу — непривычно, но удобно, хотя и великоват самую малость. А может, потому и удобно…
— Живей! — повторил старик.
Усевшись за парту, он открыл книгу, выудил из письменного прибора карандаш и послюнил грифель.
— Как записать?
Вик натянул второй ботинок, взялся за штаны. Дюк ответил:
— Послушник Вик, урожденец Московии, из рода Каспера.
Ключник принялся выводить буквы на желтом листе. Писал он медленно и красиво, тщательно прорисовывая каждую закорючку, и, похоже, оказался единственным за прошедшие сутки, кто не уточнил, как в миру звался Ка-спер-старший.
Одевшись, Вик нашел в углу веник и стал подметать.
— Родился кады? — спросил старик. Теперь ответил Вик:
— В день перед праздником Зачинщика Прилепы, в сто восьмую лету от Погибели.
Старик повел бровью.
— Вижу, грамотный. Где ты такого выискал, Дюк? Переговорщик промолчал, и ключник уткнулся в книгу, ворча:
— Хуже некуда, кады грамотный. Морока одна…
Вик смел волосы в кучку, закинул в таз, потом натянул полурясу, подпоясался тесьмой, пришитой с боков, и оглядел себя. Одежда оказалась удобной, движений не стесняла. Карманов разве что не было в штанах.
— Сядь и слушай, — велел Дюк. — Да не вертись, сиди ровно.
Вик опустился на край сундука.
— Запоминай и смотри не попутай чего. При входе в палаты Преподобного 1еста свершается коленопреклонение. Правое колено вперед, левое на пол. Покажи, как делать будешь?