Тут Джайна поняла, в чем дело.
– Как хотелось оберегать Анвину?
Щека Калесгоса дрогнула, но шаг его оставался по-прежнему ровным.
– Да.
– Но ты ни в чем не виноват перед ней.
– Виноват. Ее захватили в плен и использовали… – голос Кейлека задрожал от отвращения к самому себе. – Использовали, пытаясь привести в Азерот Кил’джедена. И я не сумел спасти ее.
– Если не ошибаюсь, ты ничем не мог ей помочь, – осторожно, словно нащупывая путь впотьмах, сказала Джайна (как знать, насколько Калесгос готов поделиться с ней тем, что у него на душе). – В тебя самого вселился Повелитель Ужаса. А едва освободившись от его жуткой власти, ты немедля отправился к ней.
– Но не смог ничего сделать. Не смог им ничем помешать.
– Еще как смог, – настойчиво возразила Джайна. – Благодаря тебе Анвина стала самой собой – Солнечным Колодцем. Благодаря твоей любви и ее мужеству Кил’джеден был побежден. Тебе хватило самоотверженности не препятствовать ее истинной участи.
– Я понимаю, – согласился Кейлек. – Вот и Аспектам было суждено утратить силы, дабы мы одолели Смертокрыла. Нет, все, что произошло – совершенно правильно. Только… от этого не легче. Как же это тяжело – видеть крушение их надежд и…
– И знать, что твоим надеждам тоже не суждено сбыться?
Калесгос резко повернулся к ней, и Джайне на миг показалось, будто она зашла слишком далеко. Но нет, в его взгляде не было гнева – одна только мука.
– Ты несравненно моложе меня, – проговорил он. – Откуда в тебе такая прозорливость?
Джайна взяла его под руку, и оба двинулись дальше.
– Просто меня мучает то же самое, – отвечала она.
– Отчего ты здесь, Джайна? – спросил он.
Удивленная его прямотой, Джайна приподняла золотистые брови.
– Я слышал, тебя считали одним из лучших магов ордена. Отчего ты не в Даларане? Зачем ты здесь, между болотом и океаном, между Ордой и Альянсом?
– Затем, что и здесь кто-то нужен.
– Вот как?
Сдвинув брови, Калесгос остановился и развернул Джайну лицом к себе.
– А как же! – огрызнулась она, чувствуя вскипающую в груди злость. – Или тебе, Кейлек, хотелось бы войны между Ордой и Альянсом? Может, драконы нашли себе новое развлечение – странствовать по миру и сеять вражду?
Удар оказался чувствительным. Синие глаза Кейлека потемнели от боли. Увидев это, Джайна тут же устыдилась собственных слов.
– Прости. Я… я вовсе не хотела тебя обидеть.
Кейлек кивнул.
– Тогда что же ты хотела сказать? – спросил он, однако в его голосе не чувствовалось затаенной злости.
Джайна умолкла. Этого она и сама не знала. Ответ сорвался с губ, словно бы сам по себе:
– Мне не хотелось оставаться в ордене после падения Даларана. После… после гибели Антонидаса. Его убил Артас, Кейлек, – и его, и многих других. Тот самый, кого я любила. За кого собиралась замуж. После всего этого я не могла… не хотела там оставаться. Я изменилась, и Кирин-Тор тоже. По-моему, теперь они не просто нейтральны. По-моему, они, возможно, сами того не сознавая, взирают сверху вниз на всякого, кто не один из них. А весь мой опыт учит: чтобы действительно взращивать мир, нужно понять и принять всех – всех до одного, сколь бы они ни были разными. Сама бы ни за что не подумала, однако у меня на самом деле есть талант дипломата, – убежденно сказала она.
Лицо Кейлека разгладилось, гримаса боли исчезла, как не бывало. Он поднял руку и погладил волшебницу по голове, словно обиженного ребенка.
– Джайна, – заговорил он, – если ты веришь в это… а я вовсе не хочу сказать, будто ты неправа… то отчего так стараешься убедить в этом саму себя?
Вот тебе и на! Казалось, в самое сердце вонзился тонкий острый кинжал. Ахнув, точно от невыносимой физической боли, Джайна вскинула взгляд на спутника. В глазах защипало от навернувшихся слез.
– Меня никто не слушает, – едва различимо прошептала она. – Никто. Ни Вариан, ни Тралл… а уж Гаррош – тем более. Такое чувство, будто стоишь на вершине скалы, совсем одна, а ветер уносит каждое слово, стоит его произнести. Что бы я ни делала, что бы ни говорила, все… впустую. Все бессмысленно. В том числе и я сама.
Губы Кейлека дрогнули, слегка изогнувшись в печальной понимающей улыбке.
– Что ж, леди Джайна Праудмур, это знакомо и мне, – сказал он. – Оба мы страшимся оказаться никчемными. Бесполезными. Увидеть, как все наши старания пропадают впустую.
Подступившие к глазам слезы потекли по щекам, но Кейлек нежно смахнул их с ее лица.
– Но я знаю вот что. Все на свете идет своим чередом, Джайна. Словно бы по спирали. Ничто не остается неизменным – даже драконы, живущие несказанно долго и, якобы, наделенные невероятной мудростью. Тогда сколь же разительно должен меняться человек? Когда-то ты была старательной юной ученицей, прилежной и любопытной, жила себе в Даларане, осваивала заклинания… Но вот явился внешний мир и вышвырнул тебя из уютного гнездышка. И ты изменилась. Ты уцелела и даже преуспела на новом, дипломатическом поприще. И снова перед тобой загадки и преграды, но уже иного сорта. И ты служишь людям иначе. Теперь наш мир… – сделав паузу, он с грустью покачал головой и поднял взгляд к небу. – Теперь наш мир не таков, каким был прежде. Ни одна вещь, ни одно живое существо прежними не остались. Да вот, позволь-ка, я тебе кое-что покажу.