Мне казалось, что Оливье будет за мной следить. Его тон не оставлял сомнений. Та ничтожная сумма, которую он жаждал получить, была лишь приманкой. Если бы отказала сразу, возможно, он отреагировал бы по-другому, но мое замешательство не осталось незамеченным. В его глазах вспыхнул нездоровый интерес. Не знаю, что еще рассказала Людочка, но этого явно хватило. Насколько этот тандем осведомлен в моих проблемах осталось неизвестным. Оставаться дома нельзя.
До берлоги Збышека я добиралась окольными путями, петляла по улочкам, проехала через латинский квартал, где частенько покупала обувь и одежду на летних распродажах, прокатилась по набережной Сены и, увидев, что время вышло, направилась за документами.
Только въехав на Рю Шануанс я сообразила, как глупо поступила. Следовало забить машину вещами, взять пса и, получив паспорта, не возвращаться домой. Домовладельцу можно было позвонить откуда угодно, попросив собрать остальное и поместить на склад, деньги перевести через систему быстрых платежей… А можно было вообще не ставить в известность, бросить лишнее барахло и раствориться. Кристофу и Анне я могла бы позвонить позже или прислать сообщение.
Да, пожалуй, так и следовало поступить.
Разозлившись на себя, я влетела в узкий, как нора, дворик, приткнула машину у раскидистого каштана и вышла, сжимая в руках сумочку, набитую деньгами. Двор, обшарпанный, на удивление грязный, выглядел настоящей клоакой. Неподалеку, из черного «Мерседеса» били в стены тяжелые басы рэпа, а немелодичный мужской голос кричал из динамиков что-то о свободе. В машине сидели негры, в черных кожаных куртках, бритые наголо и что-то орали друг другу. Я боязливо покосилась на них и поторопилась шмыгнуть в дом. Поднявшись на один пролет, выглянула в окно. Из «Мерседеса» вразвалочку вышел пузатый негр и небрежно подошел к моей машине. Я чертыхнулась и снова пожалела, что не взяла с собой пса. Хотя, если эта компания вооружена, собака не спасет.
Те два года, что я прожила во Франции, так и не смогла привыкнуть ни к арабам, ни к неграм, лилово-черным, наглым, совершенно бесцеремонным, и старательно обходила их стороной. Нежелание отвечать на их сальные шуточки было связано не только с боязнью быть ограбленной, убитой или изнасилованной, но банальной предосторожностью. Окажись рядом бдительный полицейский, желающий пробить мои документы на подлинность, моя легенда полетела бы к чертям. В такие минуты, отмалчиваясь на улицах после свистков и улюлюканий в свой адрес, я думала: вот оно нашествие терминаторов. Компьютеры стали моими врагами. Арабы же, а особенно арабские женщины, облаченные в свои черные одежды, с платками на головах, вызывали у народа инстинктивное опасение и неприязнь. Каюсь, я не стала исключением, особенно когда чудом опоздав на самолет в Рим, узнала о попытке его захвата.
Негр быстро огляделся по сторонам и, вынув из внутреннего кармана длинную узкую спицу, без особого труда открыл дверь машины и сунул туда верхнюю часть туловища. Я стиснула зубы от злости, а потом подумала: ну и что? Машину все равно придется бросить, почему бы не тут? В ней нет ничего ценного. Документы и деньги я взяла с собой, а ценность старой магнитолы весьма условна. Пусть подавятся. Больше в этой ситуации меня беспокоило, как выйти обратно, не нарвавшись на неприятности. Одна я с четырьмя здоровяками не справлюсь, тут и думать нечего.
Лифт не работал, я поднялась еще на один пролет и снова выглянула в окно. Негр уже вылез из машины и помахал приятелям выдранной магнитолой. Положив магнитолу на крышу «Рено» он, не торопясь, справил малую нужду прямо в салон. До меня донесся одобрительный гогот. Была бы у меня граната, как пить дать швырнула бы ее вниз. Негр поднял голову, увидел меня и издевательски помахал рукой. Я отвернулась и посоветовала себе успокоиться.
Збышек, похоже, стоял прямо за дверями, потому что открыл еще до того, как я подняла руку, чтобы постучать. Он втащил меня внутрь и, быстро выглянув наружу, захлопнул дверь, заперев ее на два замка.
– Принесла? – спросил он. Я вырвала плечо, за которое он держал меня и хмуро потребовала:
– Паспорта.
Он поманил пальцем. Я вошла в уже знакомую комнату, где на столе, заставленной банками из-под пива, пакетами чипсов и коробками из китайских харчевень, тощей стопочкой лежали три паспорта. Я схватила их и быстро перелистала.
Да, это я. Три документа, три разных имени, визы, отпечатки пальцев… Совпадает только фото.
– Деньги, – напомнил Збышек, стоявший как палач над жертвой. Я открыла сумочку и вынула пакет с деньгами.
– Пересчитаешь?
– Непременно.