Ближе к вечеру, когда я кидала Баксу тарелочку, ко мне подошел почтенный седовласый мужчина в голубеньком свитерке с синими и белыми ромбиками, джинсах и светло-коричневых мокасинах, которые, на мой неискушенный взгляд стоили не меньше двух сотен евро.
– Это ваша собака, мадемуазель? – вежливо спросил он. Вопрос был довольно глупым, если учесть, что Бакс ловил тарелочку в воздухе и приносил мне, а не кому бы то ни было.
– Да, месье, – вежливо ответила я. – Это моя собака.
– Вы не француженка? У вас восточно-славянский акцент, – сказал мужчина.
– Да, месье, я полячка.
Мужчина как-то странно повел носом и недоверчиво прищурился, словно не поверил моим словам, а потом улыбнулся.
– Отличный пес. Поверьте мне, я говорю как специалист. У него шикарные предки.
– Ну, что вы, – потупилась я. – Я купила его в обычном питомнике за бесценок.
– Вы лукавите, мадемуазель. Мне достаточно кинуть взгляд на пса, чтобы определить чистоту его кровей. Впрочем, я не настаиваю. Вероятно, вы сами не в курсе, каким сокровищем владеете…
Наш разговор прервал фотограф. Он подбежал в тот момент, когда мужчина с нежностью потрепал Бакса по голове, а тот, одуревший от бега и людей, даже не попытался воспротивиться, застыв с тарелкой в зубах. Фотограф прощебетал просьбу улыбнуться, сделал несколько снимков. Мужчина вежливо ждал, пока тот, раскланявшись, не сунет мне в руку визитку, а потом иронично посмотрел прямо мне в глаза.
– Вас не удивляет внимание прессы? Особенно учитывая, с кем рядом вы оказались?
– Почему я должна удивляться?
– Ах да, – спохватился тот, – вы же иностранка. Обычно здесь все стремятся поближе сойтись со мной. Разрешите представиться, Кристоф Альбер…
Так я познакомилась с Кристофом, заводчиком чистокровных ротвейлеров. Произнося свое имя, он все-таки выжидающе смотрел на меня, но я не отреагировала, поскольку не имела никакого представления, кто передо мной.
Вообще, имя Кристофа следовало произносить как д’Альбер. Он был потомком одного из самых благородных династий Франции, состоя в родстве даже с незабвенной графиней де Шеврез, воспетой в «Трех мушкетерах». На знатную пра-прабабку я отреагировала спокойно, вежливо сообщив, что знакома с ней лишь по творчеству великого француза.
– Мадемуазель, неужели в Польше читают Дюма? – восхитился Кристоф. – Мне казалось, что современная молодежь предпочитает комиксы и кино.
– Молодежь бывает разной, – уклончиво ответила я.
– Хотите посмотреть моих собак? – предложил он. Делать особо было нечего, и хотя я очень устала, предпочла принять приглашение, оказавшись в резиденции, расположенной недалеко от Парижа.
Фамильное гнездо французских аристократов содержалось в образцовом порядке. Кристоф пояснил, что замок является достопримечательностью, и определенный доход он и его семья получают от туристов, но большую часть капитала он сколотил на средствах массовой информации. Кристофу принадлежали четыре газеты, два телеканала и радиостанция. Кроме прочего, семья д‘Альберов владела фабриками, мануфактурами и модными магазинами, за которыми надзирала супруга Кристофа – Анна.
Представляясь Анне, я вовремя вспомнила, что теперь меня зовут Алиса Буковская, я – вдова, и приехала из польского города Лодзь, где прожила всю жизнь. Не знаю, поверили ли мне д‘Альберы, но после легкого ужина Анна радушно предложила приезжать еще, и непременно привозить с собой Бакса. Я пообещала, подумав, что больше никогда не увижусь с семейкой аристократов. А спустя пару дней Кристоф заехал за мной, предложив пообедать у них дома.
Визиты учащались, и вскоре я уже не могла помыслить жизни без этой радушной семьи. И только Оливье, знавшему о моих новых друзьях, не нравилось, с кем я провожу свободное время.
Я въезжала на Лионскую улицу, где находилась городская квартира д‘Альберов, когда оглушив сиреной, вспыхивая истерическими синими всполохами, мимо меня промчалась карета «скорой помощи». Пропустив ее, я автоматически нажала на газ, ощутив непонятную тревогу.
На перекрестке улицы Пикпюс и бульвара Рейи пришлось остановиться. На дороге рассыпались апельсины, вывалившиеся из ящиков опрокинутого грузовика. Колористическую картинку добавлял старый «Ситроен» со смятым капотом. Водители стояли рядом, ожесточенно махали руками и поливали друг друга заливистой бранью. Вопреки моему убеждению, «скорая» не остановилась и промчалась дальше, давя цитрусовые, лопавшиеся под колесами с неприятным чавкающим звуком. Я сдала назад и сделала небольшой крюк.