– Нахуй это твоё ничего не значило, – пробормотал я, пялясь на свои ботинки. На момент все поплыло перед глазами, и я понял, что буду плакать как сучка, если не возьму себя в руки. Я посмотрел на неё снова.
Она смотрела на меня с жалостью в глазах. Ебаная жалость ко мне, Джаксону Блу.
Никто не жалеет меня.
– Это все равно значило многое для тебя, - сказал я медленно. Глаза Лил расширились – Боже, как они могут стать еще шире? – пока она слушала жестокие слова из моих уст. – Я научил тебя всему, что ты знаешь. Это было реально мило, как ты жаждала учиться, – я хотел ранить её. Я ненавидел себя за то, что хотел ее обидеть. Но мне нужно было передать ей ту боль, которую я чувствую. – Было реально клёво с тех пор не иметь дело со всей этой телячьей нежностью, пока я трахаю девчонку. Девственницы выматывают.
Она фыркнула, и на секунду мне захотелось забрать свои слова назад. Но я не стал. Я смотрел, как она развернулась и захлопнула дверь перед моим лицом.
Глава 15.
Лилиана.
Хватит плакать. Чему ты удивляешься? Он жестокий. Злой. Ты уже знала это, так почему тебя это волнует.
Самобичевание не помогает заснуть, и так же проблески раннего утреннего солнца, которые пробираются в комнату. Может я подремала немного между приступами самобичевания, но точно не спала.
Когда желудок проурчал, я, наконец, сдалась и перестала пытаться заснуть, просто лежала на кровати. Голова была словно набита ватными шариками и глаза были красные и опухшие.
Мои щёки были поцарапаны щетиной Джакса, а губы до сих пор покалывало от поцелуя.
Мне надо уйти. Вернуться домой, чтобы между нами снова был целый континент. Это было заманчиво.
Чёрт побери, нет. Я не сбегу снова. Я имею столько же прав быть здесь, сколько и он, он не сможет добраться до меня.
Свирепая.
Я закрыла глаза, ощущая себя немного спокойней.
Клянусь, я не засыпала. Но, похоже, что так. Потому что когда я открыла глаза, Джаксон сидел на краю, мой лэптоп лежал открытый на его коленях.
– Доброе утро, Бит.
Я подскочила, натягивая одело до груди.
– Что за черт, сталкер! Что ты здесь делаешь?
Он потянулся, словно кошка на солнышке и лениво ухмыльнулся мне.
– Ждал, когда ты проснешься, – он указал на лэптоп. – Но это было долго, и я заскучал.
Мое сердце громыхало в ужасе, прежде чем вопрос сорвался с моих губ. Я наблюдала за ним, как его глаза бегали взад-вперед по экрану, и откровенно торжествующая ухмылка появилась на его губах.
– Ты, правда, читаешь мою книгу? – спросила я требовательным тоном, пытаясь скрыть ужас воинственностью. – Боже, и часто вторгаешься в личную жизнь? – я потянулась, пытаясь забрать лэптоп и параллельно прижимая одеяло к груди.
Он ловко дёрнул лэптоп в сторону, чтобы я не дотянулась, и продолжил читать.
– Ты публикуешь эти книги, чтобы все читали, почему же я не могу? Кроме того, – он указал на экран. – Я заметил несколько моментов здесь, которые могут считаться как вторжение в мою личную жизнь, Бит.
Я покраснела. Он читал секс-сцену.
– О чём это ты? – хотя, я знала ответ.
Он облизнул губы.
– Ну, вот это действие звучит ужасно знакомо, – он развернулся и посмотрел прямо мне в лицо, и повернул лэптоп так, чтобы я видела. – Прямо здесь? Мы же делали это, так?
Я не могла смотреть на него. И не могла смотреть на экран. Унижение было со всех возможных сторон.
– Я думаю да, мы делали. А что, ты не помнишь?
Он вернул лэптоп на место.
– Нет, помню, – на минуту его взгляд казался отдаленным. Затем, его губы немного дернулись. – Хотя я не помню, чтобы это происходило именно так. «Центр её удовольствия»? Почему бы не назвать это так, как оно есть?
– Это…более или менее подходит, – я сжала одеяло в кулаках и полностью натянула на голову. – Ты не можешь быть слишком критичным.
Он закатил глаза и продолжил читать.
– Так много эвфемизмов, – он замолчал и затем разразился хохотом. – «Глубины»? Серьезно?
Уголки моих губ непроизвольно дернулись.
– Да?
– Это ужасное слово! – он смеялся.
– Оно вызывающее! – я пыталась протестовать, но тоже засмеялась.
– «Глубины». Ебать. Настоящие слова намного лучше.
– Настоящие слова?
– Да, ну, знаешь, – он немного сместился, помещая одну ногу под себя. Его теплое бедро прижалось к моей ноге. Я могла почувствовать жар его кожи через одеяло.
– Клитор, – сказал он, медленно проговаривая, будто пробуя слово на вкус. – Киска.
Горло пересохло, и я сглотнула, внезапно потеряв дар речи.