Такое, блядь, клише, не так ли? Сын рок-звезды, внук рок-звезды, пытающийся проложить свой собственный путь в музыкальную индустрию. Настолько знакомая история, что почти грустная. Я бы выпустил четыре записанные песни, просто чтобы выкинуть их из головы, а затем вернуться к моей унылой жизни плейбоя, живущего за счет своей матери. Я даже сам в это поверил, думая, что буду использовать мамины связи, чтобы удовлетворить свой интерес.
Я никогда не рассчитывал, что мне это понравится больше всего на свете.
И также я никогда не рассчитывал, что я окажусь хорош в этом.
Теперь маленькая песня, что я написал год назад, поэма, которую я набросал в одну из своих тетрадей после самого большого проеба в моей жизни, была, блядь, везде. И никто из нас не был к этому готов.
Меньшего всего я.
Лейбл заставил меня бороться. Серия клубных выступлений, правда, в небольших масштабах, тур был запланирован на данный момент. У меня была забронирована студия уже на полноценное последующее партнерство, ценой альбома, материал которого я еще даже не написал. Конечно, лейбл предложил услуги лучших авторов песен в нашем деле, но хуй с ними. Это был мой момент, мое время блистать. У “(Немного) Наглец” (прим. переводчика Little Bit = Lil Bit, в переводе “немного, чуть-чуть”) были мои слова, но чужая музыка. Я готов был стоять на своем и убедиться в том, что в этот раз мир услышит и слова, и музыку.
Бев и я с жадностью поглотили пару сэндвичей, смотря видео о том, как парни ломают свое оборудование. Мое лицо все еще было в макияже, который намазал стилист, прежде чем банкет начался. Макияж ощущался как плотная маска.
— Который, черт возьми, сейчас час? — спросил я Бев.
Мой менеджер украдкой бросила взгляд на телефон.
— До хрена позже, чем должно быть, — произнесла она, качая головой. — Прости, Джакс. Мне, правда, нужно лучше разбираться со всем этим ради тебя.
Я погладил ее руку. Как-то, давным-давно, я пытался затащить ее в постель. Она так нежно отшила меня, что с тех пор я чувствовал своего рода защитный инстинкт по отношению к ней.
— Нет, я слишком много болтал. Ты это знаешь.
Бев закатила глаза.
— Ты слишком много говоришь и слишком много разоблачаешь, Джакс.
Я поднял руку вверх, чтобы предотвратить последующую лекцию.
— Я думал, что хорошо справился в этот раз.
— Каково было расти сыном Энни Блу? — сказала она, пародируя тонкий голос блогерши. — На этом она пыталась подловить тебя. Ты говоришь: “Отлично”. И двигаешься дальше. Не подкидывай им еще больше корма, чем у них уже есть.
Я поморщился. Бев не сказала этого, но я точно знал, что она имела в виду. Журнал “Питчфорк” назвал мой “загадочный” текст “самой большой тайной со времен песни “Ты такой тщеславный” Карли Саймон” (прим. переводчика «You re So Vain» («Ты такой тщеславный») — песня американской поп-певицы Карли Саймон, включённая в её третий студийный альбом No Secrets и выпущенная записывающей компанией Elektra Records синглом в декабре 1972 года.).
— Кто эта Литтл Бит? — гремел заголовок.
Но это неправильно. Не “Литтл Бит”.
Лил Бит.
Лилиана Несбит.
Единственная девушка, которую я когда-либо любил.
Глава 3.
Лилиана.
Когда Энджел вернулась в квартиру, она протопала мимо меня в свою спальню и захлопнула дверь за собой с такой силой, что моя книга упала с тумбочки.
Она, наверное, злилась на меня.
И, я полагаю, у нее есть на это право.
Я села за свой дерьмовый стол из комиссионного магазина, продумывая извинения. Но извинения означали бы объяснения, а это значит, что она будет задавать мне вопросы, а потом мне придется как-то объяснить ей свою связь с Джаксоном Блу.
Я могу представить, как пройдет такой разговор.
“— Да, я потеряла девственность с этим секс-богом, лицом которого увешан весь интернет.
— Нет. Это правда. Я, Лилиана Несбит, девушка, которую ты знаешь как свою мышку-соседку и ту, которая запирается в своей комнате и пишет любовные романы.
— Да. Я. И это не шутка”.
Она будет думать обо мне как о сумасшедшей, какой, я уверена, она уже меня считает.
Лучше просто оставить это.
Кроме того, я сейчас была в экстазе.
Если бы была еще одна вещь, за которую я должна отдать должное Джаксону, это то, что он был отличным вдохновителем. Как только я пришла домой и села перед своим пыхтящим лэптопом, слова начали сочиться.
Все пришло сразу: моя героиня, в нетипичном порыве храбрости, вывела свою лошадь за ворота, где в последний раз был замечен незнакомец. Она крикнула, ее голос прокатился через болота, но единственным ответом было эхо. Ветер поднял прядь иссиня-черных локонов, которые позже она засунула под шапочку для верховой езды.