Когда ребята завершили торговую сессию (самую объемную покупку сделал наш доктор, он осуществил мечту детства - купил африканский барабан средних размеров), спустились, сопровождаемые кокетливыми взглядами фигуристых кениек, обратно в город, застроенный одно-, двух-, трехэтажными домами, совершенно бессистемно. Гид утверждал, что в городе Накуру живет более миллиона человек, но, по нашей оценке, максимум, двести тысяч. Мы уже заметили, что кенийцы либо не в ладах с арифметикой, либо у них богатая фантазия, либо они охвачены патриотическим желанием любой ценой сравняться с крупными державами.
Дома поприличней зачастую огорожены бетонным забором с замурованными в него сверху битыми, острозубыми бутылками. Похоже, и в Кении преступный мир держит состоятельных горожан в постоянном напряжении.
Бросалось в глаза почти полное отсутствие людей в очках. У нас же в России они на носу каждого пятого, а сколько еще в контактных линзах ходит!
На городском рынке я буквально каждой клеткой тела осознал, что потрясшие меня в прошлом году непальские торговцы - дети по сравнению с местными, кенийскими. У этих хватка мёртвая - окружают плотным кольцом, и каждый сует под нос свой товар. Пока что-нибудь не купишь, не выпустят. Непревзойденные продавцы! У человека с мягким характером они способны выудить все содержимое кошелька, а прижимистого покупателя довести до истерики: беспрестанно дергают за одежду, галдят, повторяя, как заведенные, одно и то же - «good praise».
Вроде бы люди здесь живут без суеты по принципу «pole, pole» - «медленно, не торопясь», но как только дело касается торговли, они неузнаваемо преображаются. Сколько страсти в желании продать!
3
Встали с Доктором пораньше, чтобы понаблюдать восход солнца на экваторе. В шесть утра черный бархат неба еще был в мерцающей наколке незнакомых нам созвездий, а через пару минут на нём что-то дрогнуло, и зубчатую линию горизонта, ещё недавно сливавшуюся с небосводом, на востоке будто посыпало пеплом, и серая волна рассвета, зацепившись за парочку белых облаков, плавно покатилась к западу, на ходу сдирая угрюмый ночной мрак сначала с крыш, а затем и нижних этажей. Небо над горами посветлело, и очертания хребта рисовались резко и отчётливо. По тёмным ещё склонам, обращённым к городу, сползали вниз, в поисках спасительных тёмных уголков, струи молочно-белого тумана. Восточный край тем временем розовел, а на куполе свода проступила синева. Вот первые золотистые лучи ещё не взошедшего для нас солнца коснулись вершин деревьев и они, как будто радуясь, тихо засияли от неожиданной ласки. Смело вынырнувший следом из-за горы радостно-ликующий, животворящий огненный диск, залив городок светом, окончательно рассеял затаившийся в глухих дворах сумеречную мглу.
В общей сложности смена ночи на день заняла порядка двадцати минут - у нас она намного продолжительней. А в остальном рассвет как рассвет, только здесь он секунда в секунду, без изменений, повторяется каждые 365 дней из года в год, из века в век - экватору неведомы перемены, здесь все стабильно: двенадцать часов день, двенадцать часов ночь, двенадцать часов день, двенадцать часов ночь... скучновато получается.
Когда умывались, обуреваемые проснувшимся исследовательским зудом, провели эксперимент, красноречиво подтвердивший, что мы действительно находимся в южном полушарии. Заполнив раковину водой, открыли слив - вода стала уходить, закручиваясь против часовой стрелки. Все верно: в северном полушарии вода закручивается по часовой стрелке, а на экваторе вообще не закручивается - просто сливается вниз без вращения.
По-военному быстро позавтракав, помчались к следующему национальному парку - парку «Найваши». Это примерно на полпути к Найроби. Он расположен в еще более живописной котловине, окруженной еще более высокими зелеными горами. Посреди нее красивое, довольно глубокое озеро с прозрачной пресной водой. В озере Накуру, как вы помните, она щелочная, мутная с белесым отливом, а сам водоем мелкий.
По дороге часто обгоняли длинноухих осликов, запряженных в двухколесные тележки с деревянной платформой. На одной из них, внутри ограждения из грубо обтёсанных жердей, стояли, новенькие, сверкающие безупречной покраской, двухсотлитровые бочки, на которых серебром выведено - «PETROLIUM». Рядом, держа в руках уздечку, шагал босой, одетый в лохмотья, старик кениец. Контраст разящий.
Среди перелесков иногда видим зебр и даже жирафов. Здорово! Значит, в Кении дикие животные обитают не только в охраняемых парках.