Следует отметить, что вопрос о характере водовладения в Восточной Армении в исторической литературе подчас решается неправильно. С. Егиазаров, например, заявлял, что ни община, ни землевладелец были не вправе отказать в доступе к воде: за пропуск воды через свою землю владелец не имел права требовать денежного вознаграждения[74]. Нетрудно заметить, что Егиазаров явно идеализировал земельно-водные отношения при феодализме. Ни один землевладелец, ни одна община без соответствующего вознаграждения не разрешали проводить оросительные каналы через свои земли. На этой почве нередко происходили кровопролитные столкновения, о чем свидетельствуют Симеон Ереванци, Захария Саркаваг и другие источники. Впрочем, С. Егиазаров противоречит сам себе. Продолжая развивать свою мысль, он пишет: “Очередная вода, которую в маловодных общинах фигурально называют “мор артасук” (“материнская слеза”), составляет частную собственность владельца: последний может продать свою воду или иным способом распоряжаться ею; даже сельский сход не может запрещать продажу очередной воды”[75]. Как эта “очередная вода”, так и земельный участок, через который проводили воду, составляли чью-то частную собственность. Спрашивается, какой собственник, будь то мелкий крестьянин, крупный феодал или же община, согласился бы на то, чтобы через его земельный участок провели воду, не предоставляя ему части этой воды или какого-либо иного вознаграждения, тем более, что вода как собственность являлась таким же предметом купли-продажи, как и земля. Взгляды Егиазарова на водопользование полностью поддерживали Лео и некоторые другие буржуазные историки, замазывавшие классовые противоречия, классовую борьбу в Армении в XVI—XVIII вв.[76].
По отношению к “непокорным” крестьянам феодалы принимали самые жестокие меры, вплоть до разрушения деревень и изгнания крестьян с земель. Примером может служить деревня Куль-тапа, откуда феодалы изгнали все население; деревня была разрушена. Впоследствии, когда крестьяне снова пытались вернуться в эту деревню, эчмиадзинский патриарх немедленно сообщил об этом ереванскому хану и вместе с ним снова разрушил только что построенные дома крестьян, а их самих разогнал.
Недалеко от деревни Ошакан жили крестьяне, принадлежавшие к племени муганлу. Вследствие споров из-за воды Эчмиадзин всячески старался выселить их оттуда, и когда с этой целью был отправлен в Ошакан местоблюститель Тер-Акоп, крестьяне напали на него и нанесли ему тяжелые ранения, в результате чего он умер. В деревне Карпи крестьяне, будучи недовольны действиями настоятеля монастыря, также напали на него и прогнали из деревни.
Всякое лицо или учреждение (монастыри и т. д.), которое освобождалось от налогов и податей, называлось арабо-персидским термином “ма'аф” (“му'аф”) — в армянском произношении “магаф”.
Симеон Ереванци в главе 14 объясняет, что означает быть магафом: “это значит, что ни католикосы, ни братия не обязаны платить светским властям никаких налогов, как платят миряне. Принадлежащие св. Престолу поля, виноградники, тока не подлежат измерению[77]; скот и вьючные животные не перечисляются; мельницы и тому подобные [имущества] не включаются в описи, за ввозимое и вывозимое не взимается пошлина; они не платят ни подушной подати, ни пятой доли произведений земли, ни десятины, ни подымной подати, ни налогов со скота, мулька и прочего, как принято вообще в стране; со всем своим имуществом св. Престол свободен во всем, как и есть до сих пор”. Важность этой главы “Джамбра” не только в том, что в ней подробно описаны все объекты, подлежащие налогообложению, но и в том, что указано, какие налоги и в каком размере взимались с населения.
И. П. Петрушевский приводит и анализирует около 35 налоговых терминов, существовавших в период господства Сефевидов[78]. Многочисленность налоговых терминов показывает, что финансовое ведомство старалось не оставлять без обложения ни одного возможного объекта. С другой стороны, необходимо иметь в виду, что в состав Сефевидского государства входили страны и народы, находившиеся на различном уровне развития общества, хозяйства, культуры. По-видимому, этим обстоятельством следует объяснить наличие различных налоговых названий и терминов, которые по существу могли быть определены двумя словами — “джинс” и “нагд”.
74
С. А. Егиазаров,
77
А. Папазян
78
И. П. Петрушевский,