Как выясняется из свидетельства Артемия Араратского, мулькдар (Эчмиадзин) взимал в свою пользу также церковную подушную подать. Артемий Араратский, сообщив о том, что подушную подать “платят у нас (т. е. в Вагаршапате — П. А.) женатый четыре, а холостой два рубли”, пишет далее: “Узнав, что я за провоз Баязитца достал рубль денег, тотчас донесли управляющему селением монаху, что меня, как пришедшего в совершенный возраст, надобно положить в оклад, и как я стал уже наживать деньги, то назначили с меня брать не по два, но как с женатого по четыре рубля. Монах очень был доволен таковым представлением и немедленно приказал с меня и брата моего взыскать восемь рублей”[89].
Светские и церковные феодалы, приобретая и увеличивая свои земельные владения, обрабатывали их, эксплуатируя разоренных и обездоленных крестьян, которые в рассматриваемый период назывались ранджбарами. В “Джамбре” конкретных сведений о форме и способах эксплуатации ранджбарского труда почти нет. Имеются лишь отдельные сообщения о том, что феодалы заселяли опустевшие селения крестьянами, с которых брали ренту-мульк. Так, например, Симеон Ереванци пишет, что в 1763 г. ереванский хан Хусейн-Али договорился с эчмиадзинским патриархом Акопом Шемахеци о том, что он (хан) соберет крестьян из различных мест и поселит их в деревне Франканоц, за что половину ренты с крестьян будет получать он, а половину — Эчмиадзин. В другом месте Симеон Ереванци сообщает, что этот же хан, захватив деревни Имамарх и Куль-тана, “завел много плугов и дал пахать под хлопок всю местность [по ту сторону] Куль-таны, которую собирался орошать нашей водой”. Само собой разумеется, что этими “многими плугами” пахали крестьяне. Но на каких началах проводилась эта работа и какая часть урожая доставалась крестьянам и какая феодалу, к сожалению, в “Джамбре” не указывается.
И. П. Петрушевский пишет, что издольщики в Азербайджане и Армении в XVII—XVIII вв. известны были под разными названиями: аккары, ранджбары, ярыкеры[90] и т. д. “Персидский термин “ранджба”, — пишет И. П. Петрушевский, — в разных ханствах Закавказья прилагался то к издольщикам, то к особой категории крестьян, занятых работой исключительно в личном хозяйстве своего господина... Эти работы и назывались “ранджбарскими обязанностями (умур-и ранджбари)””. Далее И. П. Петрушевский отмечает, что ряды ранджбаров пополнялись не только “чужестранцами”, беглецами, пленниками и т. д., но и “простым приказом хана любой ра'ийят мог быть превращен в ранджбара”[91]. Землевладелец, предоставив крестьянину, сидевшему на его земле, семена, орудия труда и рабочий скот, брал с него половину, зачастую 2/3 урожая в свою пользу. Широкое применение испольной и издольной аренды заставило Симеона Ереванци заботиться о приобретении орудий труда и рабочего скота. Этим следует объяснить его приказы эчмиадзинским нвиракам, чтобы они продавали собранные ими в епархиях различные дары и приношения, а взамен покупали волов, буйволов и немедленно отправляли в Эчмиадзин[92].
О взаимоотношениях между землевладельцами и арендаторами-испольщиками говорят следующие примеры. Некий Тер-Минас в Тухургане (близ Тавриза) в 1735 г. заключил договор с эчмиадзинским вардапетом Саркисом, согласно которому он, Тер-Минас, обязался в течение 10 лет обрабатывать принадлежащий Эчмиадзину сад и ежегодно поставлять Эчмиадзину 450 литров[93] изюма независимо от того, даст ли сад урожай или нет. В обязанности Тер-Минаса входили: обработка земли, обеспечение сада оросительной водой, уплата податей, требуемых властями, и прочие расходы. Другой пример. Настоятель монастыря Хор-Вирап Аветик-вардапет сдал в обработку крестьянину Маркосу из деревни Норк принадлежавший монастырю земельный участок. Этот крестьянин должен был за счет собственных средств насадить новый сад. “После того, как сад даст урожай, — говорилось в договоре, — половина урожая будет [принадлежать] монастырю, половина — Маркосу”[94]. Аналогичный договор был заключен между Эчмиадзином и аштаракским крестьянином Овсепом; необработанный участок (целину), принадлежавший монастырю Сагмосаванк, Овсеп должен был превратить в плодоносящий сад и половину урожая отдавать монастырю. Присутствовавшие при заключении договора жители деревни заявили, что условия издольщины и испольщины в их деревне были и останутся “таковы всегда, на все времена”[95]. Артемий Араратский в деревне Аштарак нанимался, как он пишет, “в должность садовника”. Условия были такие: “общие кондиции в Аштараке садовника с хозяином сада состоят в том, что нужные по саду расходы до созрения плодов садовник делает на свой счет; когда же виноград соберется, то прибыль делится тогда с хозяином пополам”[96].
90
И. П. Петрушевский,
92
“
93
Литр — мера веса. В Ереване литр составлял 4,8 кг, в Тифлисе — 3,5 кг, в Лори — 2,4 кг, в деревнях Ширака (ныне Ленинаканский округ) — 8 кг и т. д. Персидский литр весил 6,95 кг.
96
А. Богданов,