«Мальчик хотел сделать приятное мамочке, — думала Люси. — А мамочка сделает приятное сыну. Он у меня обожает пудинги».
Денис действительно очень любил пудинги, и Люси купила несколько пакетов быстро приготавливаемых пудингов к предстоящим праздникам. Сейчас она решила, что праздник вовсе не свойство календаря. По крайней мере не стоит отдавать календарям этой монополии. Праздник, пусть небольшой, можно сотворить собственными руками.
— Я приготовлю ему пару пудингов, — решила Люси. — Шоколадный и ананасовый. Это его любимые.
Она отправилась на кухню, где под потолком скрипела люстра — штурвал пиратского корабля, открыла холодильник и извлекла пакет молока долгого хранения. Это молоко было дороже, зато вкуснее обычного пастеризованного и даже при комнатной температуре хранилось по полгода.
«Большая затарка», как Люси называла их еженедельные с Денисом походы в соседний супермаркет (не так давно, когда молоко стоило 16 и 25 копеек, а не три с половиной тысячи рублей, подобные магазины именовались универсамами), состоялась лишь вчера, и в общем-то к предстоящим праздникам Люси была подготовлена неплохо.
«Представляю, что будет с Ноной, когда Денис сядет за фортепиано!» — подумала Люси с гордостью и рассмеялась.
При помощи ножниц она вскрыла упаковку молока и по отмеченной линии разрезала пакетики с пудингом. Все это перемешивается в миксере и подогревается — эпоха быстрого питания… Люси наклонила пакет молока и с удивлением обнаружила, что по стенке прозрачного пластмассового стакана миксера стекает лишь тонкая струйка сыворотки… Молоко скисло? Молоко долгого хранения, лонг-лайф, со сроком годности до следующего лета?! Странно…
— Говнюки, — вскинулась Люси, — продают черт-те что…
Она вскрыла еще один пакет молока, потом — еще…
— Нет, но это просто безобразие, торгуют испорченными продуктами! — Люси была не на шутку рассержена. — Три с половиной тыщи! Говнюки!.. Ну, я им сейчас устрою… Лонг-лайф.
Люси сейчас пойдет в супермаркет (ну куда там, конечно — супермаркет!) и покажет им, где раки зимуют. Потому что все молоко в доме скисло.
Уже у самого подъезда Дора поняла, что даже за две минуты с человеком может кое-что случиться. Особенно если этот человек всего лишь девятилетняя девочка.
Степан… соседский бассет Степан. Милый Степашка, всегда встречающий Дору не просто повиливанием хвоста, а амплитудным движением всей задней части тела и норовящий лизнуть ее в нос. Дядя Женя, прогуливающий Степана, не может понять, в чем дело. А Дора знает. Дора хорошо знает, почему Степан упирается лапами из последних сил и не хочет идти в темноту подъезда… Степан страшно испуган, а дядя Женя раздражен и ничего не может понять.
«Но они еще не знают нашего запаха, — успокоила себя Дора, — они что-то чувствуют и ходят кругами, но нашего запаха еще не знают…»
Это было слабым утешением. Дора вспомнила, что акулы перед нападением тоже движутся кругами, только круг все больше сжимается. Откуда она это знает? Передача «В мире животных»? Какая разница, Дора, если круг сжимается?.. Поэтому надо пройти в подъезд с дядей Женей вместе…
— Степан, Степашка!.. — позвала девочка, и пес, увидев ее, завилял хвостом. Для более сильного излияния чувств пес был сейчас слишком напуган.
«Они не знают нашего запаха», — еще раз попробовала успокоить себя Дора, гладя Степана за ухом.
— Чего-то парень мой дурит, — пожаловался хозяин Степана, тот самый, что принял вчера Профессора Кима за пьяного в дым дворника, — не хочет домой.
— Может, не нагулялся? — из вежливости спросила Дора.
— Час гуляем… Потом, у него сейчас кормежка. Любимое время суток, чтоб оказаться на кухне.
Дора гладила Степана, и пес начал успокаиваться.
«Ничего, Степашка, — думала Дора, — мы сейчас все пойдем домой… Видишь, как хорошо — пока у нас есть плюс: мы знаем их запах, а они наш нет…»
Профессор Ким снял трубку. Звонила Дора.
— Я жду тебя, — проговорил Профессор. — Артур и Олег уже скоро будут, а нам еще все надо приготовить…
— Знаете, что я подумала, Профессор? — сказала Дора. — Все-таки ваше зеркало не подойдет, маловато… А вдруг оно окажется маленьким? У нас в холле огромное зеркало. Пока у меня никого нет, давайте-ка спускайтесь, мы его заберем.