Лежит Килган посреди пути,
Пробил час тяжелый его.
Савар схватил за полы его,
На коня его посадил.
На широкой, как степь, спине
Ханские руки и ноги окрутил,
И в сторону горы Арсланг
Умчался от вражьего стана он.
Добрался до горы Арсланг
И спросил у Килгана он:
«Расскажи о нойоне моем —
Он томится в полоне твоем.
Где мой Джангар, прославленный хан?»
И ответил Догшон Килган:
«Джангар был наказан мной,
И лежит он, связан мной,
У подножья скалы крутой».
Вызвал Савар к себе скорей
Трех оставшихся богатырей,
Сели на четырех коней,
Поскакали к скале крутой.
Окропили влагой святой —
Животворною водой —
Джангра и всех его бойцов.
Зажили раны богатырей,
Ожили станы богатырей,
Сняли бойцы с Килгана шлем.
Трижды поклониться всем
Богатырям заставив его,
Наложили клеймо на него,
Лотосовидную печать,
Чтобы вынужден был Килган
Государство свое признать
Покоренным Джангром Богдо
Н
агод и на тысячу лет.
Был отпущен Догшон Килган.
Повернул он с позором вспять
Семисоттысячную рать.
Поскакали вихря быстрей
Шесть тысяч двенадцать богатырей
С прославленным Джангром во главе
К шатроподобной своей бумбулве.
Расселись эти семь кругов
В счастье великом и в торжестве
В честь разгрома могучих врагов.
Расселись бойцы, отваги полны,
А чаши бурлили, влаги полны,
Разливались озера арзы,
Радующей взоры арзы.
Песнь седьмая
О трех мальчуганах: о Хошун Улане, о Хара Джилгане, об Аля Шонхоре
Шумные полчища силачей,
Шесть тысяч двенадцать богатырей,
Семь во дворце занимали кругов.
Кроме того, седых стариков
Был, рассказывают, круг.
И красноликих важных старух
Был, рассказывают, круг.
Жены нежно-белые там
Тоже составили круг.
Словно плоды спелые там
Девушки составили круг.
Диких степных кобылиц
Молока потоки лились.
Разливались озера арзы,
Радующей взоры арзы.
Стали красными наконец
Нежные глотки богатырей.
Загудел многоуглый дворец.
Желтые полчища силачей
Стали кичиться силой своей,
Озираться стали вокруг,
Вопрошая соседний круг:
«Ужели сражений для славы нет?
Сайгаков — и тех для облавы нет?
Ужели для боя державы нет?
Ужели врага для расправы нет?»
Молвил Джангар-нойон тогда:
«В прежние, давние года,
В те времена, когда скакал
Ветра быстрее мой Аранзал,
А сам я молод был и удал,
Трех еще месяцев не прошло
После женитьбы моей на Шавдал,
Когда я вас еще не видал,
Исполины державы моей,
Когда в поисках славы своей
Долго великой степью бродил,
Девственной, дикой степью бродил, —
Со стороны, что востока правей,
Появился вдруг человек —
Богатырь Бадмин Улан.
Покорить он желал навек
Все, живущее под луной.
В поединок вступил он со мной…
Силы могучей величием я
Был побежден, повергнут в прах.
Жизни мог лишить меня враг,
Но так он сказал: „По обычаям, я
Выслушаю сожаленья твои
О неисполненных трех мечтах.
Ну, каковы сожаленья твои?“»
«Не прошло девяноста дней,
Как я женился на ханше своей,
Вот о чем сожалею сейчас.
И не собрал я в державе своей
Полчища желтых богатырей,
Вот о чем сожалею сейчас.
И четырех я истинных дел
В руки свои не взял, как хотел,
Вот о чем сожалею сейчас».
Услыхав такие слова,
Молвил Улан: «Исполни сперва
Эти желанья, потом с тобой
Повторим богатырский бой!»
И вернул мне свободу мою.
А теперь, когда я стою
Властелином Востока всего
И дошла до неведомых стран
Слава могущества моего, —
Снаряжает Бадмин Улан
Двух великих послов ко мне.
Нет мужчины такого в стране,
Чтобы с ними сравниться мог,
Чтобы с ними сразиться мог.
Сгонит нас враг с родной земли,
Горе настанет в ханстве моем!..
Но когда бы мы смогли
Захватить Улана живьем
И доставить его сюда
Перед выездом двух послов,
Победили бы мы тогда!..
Правого полукруга глава,
Молвил Цеджи такие слова:
«Наши народы гуще песков,
Многочисленней муравьев,
Разве нет уже сына в стране,
Чтобы за честь отчизны встал?
Чтоб на защиту жизни встал?
Кликнем сейчас всенародный клич!»
Справедливым нашли совет —
Кликнуть сейчас всенародный клич.
И Кюкен Цаган, нойон,
Был немедленно снаряжен
Провозгласить всенародный клич.
Поскакал богатырь верхом
На коне Мингйана лихом,
Кликнул он всенародный клич:
«Движутся грозные тучи на нас.
Враг ополчился могучий на нас,
Власти, вере и миру грозит,
Вечному Джангра очиру грозит,
Верную гибель народу несет!
Если в отчизне Бумбы живет
Силою наделенный сын,
Смелостью одаренный сын, —
Пусть о себе заявит скорей!»
Так объявлял неделю Цаган.
Вторая прошла, и третья за ней.
И еще сорок девять дней
Провозглашал он клич Богдо, —
Не откликался на клич никто,
Не находил мужчины Цаган…
Так доскакал до лощины Цаган.
Тридцать было кибиток в ней,
Стояли мальчики на лугу,
Играли в альчики на лугу.
Снова к народу воззвал Цаган.
Рыжеволосый мальчуган,
Освободив от бабок подол,
Быстро к всаднику подошел,
И почтительно молвил он:
«В мире пребудьте, великий нойон!
Повторить нельзя ли сейчас
То, что вы сказали сейчас?»
Всадник, взглянув на малыша,
Дальше поехал не спеша…
Мнилось: иноходь скакуна
С колыханием стяга сходна.
Вслед за Цаганом бежал мальчуган.
Остановиться не думал Цаган,
Но и не торопил коня:
Горячей внимал он мольбе —
Не поверил нимало мольбе!..
Так он проехал четыре дня,
Задавая себе вопрос:
«Одолеет разве такой
Рыжеволосый молокосос
Воина с грозной мощью мужской,
Если полный отваги нойон
Этим воином был побежден?»
Воин Цаган, великий храбрец, —
Он стыдился находки своей,
Но стократы было трудней
Возвращаться ни с чем во дворец.
В нерешительности такой
Три недели водил за собой
Рыжего мальчугана Цаган.
И тогда сказал мальчуган:
«Ты сейчас пожалел для меня
Незначительной части крестца
Твоего дорогого коня.
Погоди же: встретимся мы
У чешуйчатой двери дворца!»
Был такими словами нойон
В замешательство приведен.
За руку мальчугана схватил,
На широкий крестец усадил
И коня что есть мочи пустил.
Доскакав до ворот бумбулвы,
Где сидели Джангровы львы,
Постеснялся сначала Цаган
Пред богатырством уд
алым предстать,
Не решался сначала Цаган
С мальчиком трехгодовалым предстать, —
Два томился тяжелых дня
У чешуйчатых пестрых ворот.
Мальчика тут досада берет:
«Думал: вы привезли меня,
Оказалось — наоборот.
Что же, придется пойти вперед,
Будто я вас доставил сюда!»
Так сказав, Цагана тогда
За пунцовый схватил кушак,
И на руках держа пред собой,
К башне высокой направил шаг
И предстал пред знатной толпой,
Перед взорами богатырей,
Среди золота и тополей.
Мальчугана завидев едва,
Хонгор поднялся, великан,
Левого полукруга глава:
«Милый сынок мой, Хошун Улан.
Что же задумал ты, мальчуган?»
Сына схватил, потянул его —
Не сдвинулся с места Хошун Улан,
Точно прикован был мальчуган!
Отвернулся на миг от него
Хонгор с глазами, полными слез,
И такие слова произнес:
«На трудный подвиг решился ты,
Смотри же, чтоб не лишился ты
Головы своей, мальчуган.
Сына Джангра с собой возьми,
Пусть поедет Хара Джилган,
Он удвоит умелость твою!
Аля Шонхора на бой возьми —
Сына провидца Алтана Цеджи,
Того, кто предвидел смелость твою!»
Джангар приблизиться приказал
Трехгодовалому смельчаку,
На руки мальчугана взял,
В левую поцеловал щеку,
В правую поцеловал щеку
И снарядить повелел поскорей
Трех мальчуганов-богатырей.
Стали коней выбирать для них,
Статных коней, боевых, лихих.
Первым выбран был Аранзал —
Джангра великого рыжий конь,
Что пониже неба скакал,
Будто брезговал прахом земным.
Выбран был следующим за ним
Конь неустанный Алтана Цеджи,
Резвый Буланый Алтана Цеджи,
Зелень топтавший многих степей,
Воду глотавший многих ключей.
Третьим для сверстников-силачей
Был отобран суровый конь,
Золотисто-соловый конь,
К бою всегда готовый конь,
Что Мингйану принадлежал.
Знал он законы богатырей:
Мысли на полсажени быстрей,
Ветра быстрей на сажень бежал.
Богатыри надежды все
Возложили на смельчаков.
В боевые одежды все
Облачили трех смельчаков.
Стала семья богатырей,
Глядя спереди, сзади, с боков,
Все их достоинства обсуждать.
И порешила: под силу им
Целые воинства побеждать.
И порешила: под силу им
Выполненье задачи большой.
Пожелав им удачи большой,
Проводил их Джангар Богдо,
Слезы текли у него из глаз:
Три мальчугана в первый раз
Покидали родное гнездо…
Сверстники сели на резвых коней.
Быстроногого солнца правей,
Семью семь — сорок девять дней
Мчалась тройка достойных коней.
Выехав на курган-перевал,
Спешились мальчики, стройных коней
Привязали к седельным лукам.
Вдруг Алтан Цеджи прискакал
На могучем коне к смельчакам.
«Дорогие дети мои! —
Молвил важный воин-пророк, —
Косточки ваших рук и ног —
Хрупкие хрящи пока.
Выслушайте, дети мои,
Слово бывалого старика:
Надо ехать с опаскою вам.
Вскоре болото вязкое вам
Встретится на просторном пути,
Такой длины, что не обойти
Его до старости седой.
Такой ширины, что в болоте вы
Погибнете, — не перейдете вы.
Чтобы вам не застрять в пути,
Должен первым в болото войти
Мой буланый Аксаг Улман:
Он сумеет выход найти.
Если благополучно потом
Переправите ваших коней,
Если вы неразлучно потом
Девяносто проскачете дней,
Ничего не видя вокруг, —
Огненных три сандала вдруг
Вам дорогу преградят,
Ветви к самому небу воздев!
И пятьсот невесток и дев,
Снадобья и напитки неся,
Выйдут внезапно навстречу вам,
Выйдут с приветливой речью к вам.
Надо пустить сначала тогда
Рыжего Аранзала: тогда
Благополучно проскачете вы
Поверх таинственных преград.
Вновь неразлучно проскачете вы
Девяносто суток подряд —
Девушку дивную встретите вы.
Сразу же, дети, заметите вы:
Непорочной она чистоты
И великой она красоты.
Прелестноликая госпожа,
Снадобья и напитки держа,
Исполненные сил роковых,
Скажет вам: „Три моих брата меньших!
Яств и напитков отведайте вы!..“
Но просьбе лукавой не следуйте вы,
Первым нужно тогда пустить
Солового, боевого коня,
Сурового, дорогого коня, —
Он уже знает, как поступить!»