========== Часть 4 ==========
Малик ненавидел место, которое ему вот уже неделю приходилось называть домом. Он сидел, развалившись, на скамье, покрытой царапинами от собачьих зубов и когтей: всякие дворняги частенько забегали к ним и изгрызали одну-единственную скамью, когда кости и мясо заканчивались. Малик тяжело вздохнул, прикрыв глаза: воздух в доме был душным и сжатым из-за большого количества людей в ограниченном помещении. Он прошёлся взглядом по небольшой толпе, что образовалась около Дахи, точно свора стервятников, которым позволили подступить к добыче другого хищника. Сам фидаин никаких горестей на счёт собственной участи не испытывал. Он с улыбкой принимал у себя нищих и обездоленных, кормил детей и охотно делился едой, попутно желая всех благ уходящему.
Они поселились в старом доме обедневшего торговца, называя себя христианами. Поначалу народ принял их неохотно, испытывая явную неприязнь к чужакам, но теперь, когда они решили открыть дом для каждого нуждающегося, все поутихли, невольно привязываясь к новоприбывшим. Малик не ощущал от этой идеи ни малейшего энтузиазма: его воротило лишь об одной мысли о том, что кто-то может заявиться к ним в дом в любое время дня и ночи, и у них не будет никакого права отказать в помощи.
Удивительно, но Дахи поспешно выгнал всех людей прочь из дома, активно дополняя свои действия какими-то отстранёнными отговорками, отчего страждущие очень быстро оказались за порогом. Гулко зашумел задвинутый засов, в доме воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в маленьком камине. Малик с облегчением вздохнул, покосившись на Дахи.
— Как же их много, — обречённо фыркнул фидаин, вытирая лоб рукавом рубашки.
— Если ты не заметил, то некоторые приходят уже в третий раз, — Малик лениво потянулся, вытянув руки над головой. — Кажется, они просто рады наживаться на нас.
— Люди часто наживаются на тех, кто не умеет отказывать, — Дахи усмехнулся, садясь рядом с собеседником. — Или на тех, кто слишком часто прощает.
— А где Альтаир? — Малик с удручённым видом осмотрелся по сторонам.
— Он в саду за домом, — Дахи непринуждённо ухмыльнулся. — Он отказывался идти в церковь утром, пришлось придумать ему наказание, чтоб помучился. Кстати, проверь как он.
— Ладно, — Малик поднялся на ноги и в очередной раз потянулся, прежде чем пойти в сад. Хотя по правде говоря, садом это было трудно назвать: вся прежняя благородная растительность, вроде цветов, давно увяла и оказалась погребена под ворохом сорняков и дикой травы, досягающих высотой в два локтя. У самой ограды ютились искривлённые деревья, раскинувшие голые ветви. Малик нашёл Альтаира довольно быстро: следовало лишь идти туда, где трава колышется сильнее всего. Альтаир рыскал на четвереньках среди травы, точно собака, роющая носом землю в поисках следа.
— Что это ты делаешь? — Малик удивлённо выгнул брови. — Потерял что-то?
— Если бы, — Альтаир приподнялся и сел, поворачиваясь к собеседнику. — Дахи сказал, чтоб я нашёл иглу в саду.
— Ничего себе, — присвистнул Малик. — И это просто потому, что ты не хотел в церковь?
— Он сказал, что это неповиновение старшему по званию, — Альтаир пренебрежительно фыркнул, отряхивая с одежды землю. — То есть, нарушение Кодекса.
— Если подумать, то так и есть, — слабо ухмыльнулся Малик. — Ты уже не первый раз нарушаешь Кредо. Пора бы тебе начать думать головой, а то поисками иглы не отделаешься.
— Я уже давно понял, что трепаться ты умеешь, — раздражённо вздохнул Альтаир, продолжая рыться среди высокой травы. — Лучше бы помог.
— Делать мне больше нечего, — фыркнул Малик, сложив руки на груди. — Ты сам виноват, вот и ищи.
Альтаир в очередной раз злостно фыркнул, но не ответил, с рассерженным видом ползая в траве. Через некоторое время поиски так и не принесли результатов, и в сад зашёл уже Дахи, видимо, не дождавшись Малика.
— Ну, Альтаир, как успехи? — спросил Дахи непривычным для него серьёзным тоном.
Альтаир помолчал некоторое время, сидя около дерева, а потом ответил:
— Никак, — его выражение лица граничило между обидой и отчаянием. Малик прекрасно знал, что Альтаир ненавидел унижаться, а тем более перед другими. Дахи издал краткий смешок.
— Конечно, — фидаин слабо помотал головой. — Никакой иглы в саду не было.
— Что? — Альтаир нахмурился.
— Ну да, не было, — согласно кивнул Дахи. — Я наказал тебя не только за непослушание. Не всё, что тебе утверждают — правда.
Зародилось молчание, полное недопонимания. Дахи театрально развернулся на каблуках и вернулся в дом, предоставляя двух своих подопечных самим себе. Некоторое время они оба молчали, но потом Малик не выдержал и разразился заливистым хохотом.
— Не могу поверить, что он серьёзно это сделал, — прекратив смеяться, сказал Малик. — Надеюсь, хотя бы этот урок ты запомнишь.
Альтаир не ответил, уставившись на него таким взглядом, словно Малик сделал что-то ужасное: что-то вроде того, если бы он уронил любимого кота Альтаира в неглубокий колодец. Тогда кот, наверное, плескался бы в воде, мяукая, как резанный. Малик нахмурился и возмущённо фыркнул, возвращаясь в дом, сразу же встретивший его блаженной тишиной. К глубокому сожалению Малика эта тишина длилась недолго: в дверь неуверенно постучали, и его можно было бы даже и не услышать, но в образовавшемся было молчании этот звук казался оглушительным. Он прислонился к двери, вслушиваясь. Не услышав ничего, кроме шума улицы, подал голос:
— Закрыто, — за дверью раздался перепуганный вздох. Несмотря на напрашивающееся завершение разговора, стук повторился, ещё более неуверенно, чем раньше.
— Да заперто, сказал же, — приглушённо рявкнул Малик, хмурясь. Человек по ту сторону двери затих.
— Ну так открой, — бросил Дахи из другой комнаты. — Не подобает истинному христианину отказывать в помощи, помнишь?
Малик вздохнул, отодвигая едва поддающийся засов. Только глухой не заметил бы в словах Дахи угрозу, обёрнутую в нравоучение. На пороге стояла низкого роста девочка, одетая в простенькую тунику и льняной плащ. Окинув её недовольным взглядом, Малик отошёл на пару шагов назад, впуская её внутрь. Спохватившись, девочка подняла с земли чугунный котелок, что всё это время стоял и земле, и который Малик совершенно не заметил поначалу. Она выставила его на стол, тяжко вздохнула и сразу же принялась объясняться:
— Прошу прощения, — говорила она тихо, отчего Малику пришлось знатно напрячь слух. — Я Хавса, мой отец раньше владел этим домом, и он сказал мне принести еды, потому что для добрых людей ничего не жалко, да и не пропадать же зря такому.
Дахи мигом пришёл из соседней комнаты, вооружённый своей доброжелательной улыбкой, которой встречал гостей. Он сразу же перевёл внимание гостьи на себя, незаметным жестом руки приказывая Малику как можно скорее исчезнуть, но фидаин своего так и не добился, вынужденный терпеть ещё и второго упрямого новичка.
— Спасибо, Хавса, — Дахи коротко поклонился, не переставая улыбаться. — Интересное у тебя имя.
— Эм, ну, — девочка заметно замялась, смущённо хмурясь. — Я знаю, благодарю.
— Не хочешь остаться? — фидаин заглянул собеседнице в глаза. — Всего на час. Поедим вместе, м?
Малик знал, что у Хавсы не было ни шанса отказаться: Дахи ласково ей улыбался, с видом праведника сохраняя такую дистанцию, какую только возможно, и держа руки прижатыми к телу. Его собеседница смутилась ещё сильнее, то приоткрывая рот, то закрывая его снова, точно рыба, попавшая на сушу. Она опустила взгляд в пол, наверное, тысячу раз пожалев, что пришла сюда. Краем глаза Малик заметил Альтаира, вернувшегося из сада, в пыльной одежде, со взъершенными волосами. Выглядел он так, словно его на целый день приютила добродушная семья гиен. Дахи быстро отвернулся от Хавсы, бросая мрачный взгляд в сторону Альтаира и кивком указывая на соседнюю комнату. Не дожидаясь указаний, Малик взял с собой чугунный котелок, принесённый Хавсой, и ушёл на кухню. Как оказалось, их гостья расщедрилась и принесла из дома осётра.