— И что теперь? — тихо спросил он, изучая Альтаира взглядом.
— Смотри, тут, в углу, — он бесцеремонно схватил Малика за руку и прислонил её к углу, на холодный камень стены. Малик хотел было возразить и высвободиться, но быстро переключил своё внимание на стену: в ней между камнями покоилась металлическая пластина.
— Если о ней не знать, то никогда и не найдёшь, — самодовольно хмыкнул Альтаир, отходя на шаг в сторону. — На неё нужно нажать, и держи так.
Малик сосредоточенно кивнул и нажал на пластину. С тихим скрежетом она поддалась и сдвинулась вглубь стены. Он чувствовал, как пластина норовила вернуться на прежнее место, но продолжал держать. Пальцы у него начали неметь.
— Видишь? — голос Альтаира стал заметно мягче. — Нужно её держать. Дахи сказал достать то, что в стене.
— А Дахи не сказал тебе, что ты и сам можешь это сделать? — вспылил Малик, убирая руку с пластины. Последняя со звонким щелчком вернулась на место. — Вечно за тебя другие грязную работу делают.
— Ты меня чем слушал? — Альтаир едва находил в себе силы говорить спокойно. Препираться с Маликом было бы пустой тратой времени, которого у них и так мало. — Оно не создано для фидаинов.
Малик на это лишь фыркнул, окинув собеседника лишённым доверия взглядом. Он разрывался между желанием удовлетворить своё любопытство и чувством самосохранения. Сунуть руку в темноту дыры в стене — одно из решений, которые попросту не могут закончиться хорошо. Особенно, если в чём-то подобном замешан Альтаир.
Камень стены был холодным, впрочем, как и ожидалось. Малик почти физически ощущал на себе пристальный взгляд Альтаира.
— Держи пластину, — его голос звучал почти над самым ухом.
–И без тебя знаю, — раздражённо выпалил Малик, сильнее вдавливая пластину в стену. Пальцы у него ныли от усталости.
— Есть что-то? — тихий, шипящий в ушах, вопрос. Малик сосредоточенно подумал, есть ли что-то вообще в этой дыре, куда он безрассудно сунул руку.
К его удивлению, действительно, он нашёл что-то чешуйчатое и мелкое, словно в стене поселилась крупная ящерица. Малик схватил её у самой шеи и потянул на себя.
Комната залилась самым настоящим змеиным шипением. Малик с растерянным видом наблюдал, как в его крепко сжатой руке извивается от боли песчаная эфа. Её твёрдая и острая чешуя впивалась ему в ладонь, но Малик и думать не хотел о том, чтоб выпустить змею из рук. Он отпустил её только когда она, со сломанной шеей, напоминала высушенный кусок каната. Змея едва отличимо подрагивала в полумраке комнаты, но была однозначно мертва. Малик хотел было обвинить в этом Альтаира, но у последнего был слишком ошеломлённый вид. На его лице буквально читалось удивление, с которым он смотрел на эфу, валяющуюся с распахнутой пастью на полу.
— Ты знал? — Малик бросил на него такой взгляд, которым было бы впору испепелить любого. Его голос был тихим, но ужасно злым. Альтаир, всё ещё сбитый с толку, энергично мотнул головой в знак отрицания. Они молчали, и Малик чувствовал, как неприятно пульсирует кровь в шее. Он даже не успел толком испугаться, и только теперь начал в полной мере осознавать произошедшее. Малик снова бросил взгляд на мёртвую змею.
— И это мы должны были найти? — обиженным тоном бросил Альтаир, раздосадовано хмурясь. — Кажется, Дахи действительно сумасшедший. По крайней мере, был.
— Не знаю, — Малик ощутил себя обманутым. Внутри у него всё завязалось в заледеневший клубок. — Может, ты прав.
Альтаир молча кивнул и покосился на дыру в стене. Внезапно, его взгляд, едва уловимый во мраке, заискрился интересом и новообретённым энтузиазмом. Он шагнул к стене и сунул туда правую руку. Малик молча за ним наблюдал, не имея возможности даже сойти с места.
— Пластина застряла, — уже намного более оживлённо выпалил Альтаир. — Думаю, змея была случайностью. Или защитой.
— Случайностью? — сердито ответил Малик. — Одной этой змеи достаточно, чтоб убить треть Масиафа.
— Гордись собой, ты же её убил, — Альтаир выудил на свет мятый клочок бумаги. — Думаю, это мы и искали.
— А что это? — с лёгким интересом моргнул Малик, разглядывая клочок бумаги.
Альтаир расправил бумагу и попытался что-то разобрать в остатках лунного света. На ней были написаны странные символы, больше напоминающие какие-то несуразные заметки, сделанные наспех. Малик задумчиво хмыкнул.
— Не могу понять какой это язык, — тихо протянул Альтаир, поворачивая листок и держа его на свету. Малик отобрал у него записку и повертел её в руках. Это вообще не походило ни на один из знакомых ему языков.
— Может быть, какой-то шифр, — предположил Малик, покосившись на Альтаира.
— Стоит поискать в библиотеке, — услышав такой ответ, Малик утвердительно кивнул, но записку отдавать не спешил. В глазах Альтаира застыл немой вопрос. В комнате воцарилась тишина.
— Ну ты сам подумай, — спокойно и рассудительно начал Малик. — Когда тебя видели в библиотеке? Почти столько же, сколько и ежей в небе. А нам ведь нужно, чтоб никто ничего не заподозрил, а?
Альтаир задумался, но через пару секунд молчания согласно кивнул, пусть и с отчетливой неохотой. Было видно, что и дальше впутывать Малика в свои дела он не хотел, как и доверять ему записку, но иного выхода у него не было.
========== Часть 11 ==========
Комментарий к
Да, это небольшой флешбек, я планирую и дальше ими разбавлять первую арку
Он сделал глубокий вдох, ноздри обожгло холодным, солёным воздухом, и лёгкие сдавило рёбрами. Море шумело у самых ног, вода разбивалась о скалы, вспениваясь, подобно пасти бешеного шакала. Хассан, сидящий на нагретом солнцем камне, наблюдал за голубовато-зелёными волнами, что лениво вылизывали скалу под ним. Его взгляд скользнул ниже, остановился на коленях: разбитых в кровь, кое-где покрытых бордовой коркой и грязью. Он осторожно дотронулся до колена пальцами и с досадой скривился. Хассан рассмотрел грязь и дорожную пыль, что забились ему в раны. Он снова осторожно дотронулся до правого колена: кровь местами сворачивалась очень неохотно, а потому была липкой и вязкой. Морские волны шумели всё громче, словно пытаясь забраться к нему на тёмный от влаги камень, на котором он сидел. Они напоминали изголодавшихся зверей, что стремились добраться к добыче, забравшейся слишком высоко. Он издал тяжёлый вздох, поправил тканевый шарф, закрывая им почти всё лицо.
Солнце жгло ему в спину, значит, время клонилось ко второй половине дня. От жары у Хассана начала кружиться голова, и в желудке неприятно мутило, но он и думать не хотел о том, чтоб пойти домой. Колени всё продолжали саднить, и он опустил ноги в воду, небрежно закатав штаны. Морская вода омывала раны, они начали нестерпимо болеть от соли, и Хассану пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки, чтоб молча ждать, пока его уставшие ноги омоет вода. Болеть колени у него не перестали, но теперь ему хотя бы не стоило волноваться насчёт грязи на ранах. Его взгляд остановился на размеренном движении волн. Ему нравится запах соли в воздухе, раскатистый шум воды, приходилось по душе спокойствие, внушаемое бескрайним морем. Идти домой ему ещё больше перехотелось.
— Эй, смотри не свались! — от внезапного оклика Хассан вздрогнул и едва не упал с вымытого влагой валуна. Мальчик подскочил на ноги и обернулся.
У дороги, на возвышении, где ютились домики рыбаков, стоял человек, Хассану незнакомый: в их маленьком городке все друг друга знали, и этот человек приходился явно неместным.
При нём была лошадь караковой масти: она пристально уставилась на Хассана большими тёмными глазами, и могло показаться, что в них блеснула некая заинтересованность, точно такая же, как и в глазах её хозяина.
— Где твои родители? — спросил незнакомец, слегка склонив голову набок, точно собака, и одарил собеседника слабой улыбкой. — Ты далеко живёшь?
Хассан отрицательно мотнул головой: конечно, же, он врал, но всяким странным незнакомцам было необязательно знать, что живёт он достаточно далеко от рыбацкого берега. Колени у него почему-то сразу же мелко задрожали.