Вечером Ксавье долго сидел в кабинете один, не работая, уставившись в окно, с бокалом коньяка в руке. Ему нужно было переварить все случившееся. С покойным Мьелле их объединяли не только добрых пятьдесят лет совместной работы. Было еще одно общее - от них обоих ушли женщины. И обе - к одному и тому же мужчине.
И так же, как и Мьелле, он не смог простить, хотя мстить, в отличие от него, не собирался. Ксавье почти не шутил, когда сказал Альбумене, что никогда не простит ее за измену. Они прожили вместе столько, сколько не каждому человеку дано вообще прожить на свете, а потом она взяла и ушла. Да еще обвинила его в трусости, потому что он отказался от соединения.
Он прикрыл глаза. Была ли она права? В чем-то да, но все же дело тут не только в смелости. Грей и Альбумена рисковали только собой, а на нем была ответственность за судьбы тысяч граждан миров. Это было непростым для него решением, но он никак не мог согласиться тогда, когда никто не представлял возможных последствий, и даже Аквинсар не советовал, хотя и предполагал благополучный исход.
Но он любил ее. Он продолжал любить даже тогда, когда она была уже с Греем. И величественное огненное торнадо, которое олицетворяло их союз, было для него самым болезненным зрелищем во всех восьми мирах.
Айи не питал ненависти к Грею. Он слишком хорошо его знал, чтобы понимать - в нем нет злобы или зависти. Эти двое причинили ему страшную боль, но в этом не было их вины. Как и нет его вины в том, что он больше никогда не коснется Альбумены и не попытается вновь быть с ней. Будет любить, но никогда уже не попытается сделать своей. Она перестала быть его, когда соединилась с Греем, и это действие было необратимым. Смерть Люче ничего не меняла: она по-прежнему принадлежала ему.
Мысли снова и снова возвращались к Мьелле. Мотивы его ужасных поступков оставались загадкой - только болезнь объясняла их. Но как же он не заметил? Столько лет, под самым его носом... "Ты не бог". Айи вздохнул. Это было правдой. Он не властен даже над некоторыми законами созданных им миров, особенно Седьмого. Но он никогда и не хотел стать богом. Он не был способен ни на всепрощение, ни на суровые кары, ни на вечное одиночество. Он всего лишь человек, и хотел им остаться.
Он поставил бокал и расслабился в кресле, закрыл глаза. Его мысли обратились к будущему.
Любопытно, что Джара пока даже не знала, как далеко простираются ее возможности. Она была способна на предвидение и нагадала ему какую-то женщину своими снами. Ксеар улыбнулся при мысли об этом, как ребенок в ожидании новогоднего подарка. Он не знал, готов ли он к этой встрече. Но он верил, что она произойдет тогда, когда он будет готов - если он чему-то и научился за долгие годы своей жизни, так это верить.
Конец.
Читайте в этой же серии: