У Ани такой уверенности нет и, скорее всего, никогда не будет, потому что она-то как раз выросла в коммуналке, и в институте на экзаменах ее завалили, потому что некому было заплатить за нее взятку. Тогда она даже не чувствовала ненависти или унижения. Просто обиду, детскую обиду: как же так, ведь она столько готовилась - это же несправедливо...
Но она договорилась с собой, что это не испортит ей всю жизнь. Хорошо, что есть работа, которая нравится. Через годик она соберется с силами, поступит в какой-нибудь второразрядный институт и получит диплом о высшем образовании. Да, не там, где ей хотелось и возможно, даже не о той профессии. Но что поделать? Не достойна, не смогла.
Дома никого не было, к ее облегчению. За стенкой съемной комнаты жила хозяйка квартиры, пятидесятилетняя тетя Катя, которая любила выпить и периодически водила к себе самых разнообразных товарищей по этому делу. Аня не страдала проблемами со сном, но громкие выяснения отношений, начинавшиеся обычно к трем-четырем утра, могли поднять даже мертвого. Поначалу она пугалась и думала вызывать полицию, потом привыкла и уже не обращала внимания на визги, стуки и драки. Зато другие вечера и ночи бывали замечательно спокойными, когда ее соседка совершала ответные визиты к собутыльникам.
Громко запиликал мобильный телефон, и Аня вздрогнула, посмотрела на дисплей с незнакомым номером.
- Это Ксавье, добрый вечер, Анна, - раздался ей в ухо мягкий голос, как только она ответила, сжимая пальцы на трубке. Странно было услышать его, когда она только что о нем думала.
- Добрый, - подтвердила она, невольно напрягаясь всем телом, не зная, чего ожидать.
- Я жду Вас завтра в девять утра. Запишите адрес, - сказал он.
Ах да - адрес. Послушно записав его и попрощавшись, Аня какое-то время посидела на кровати, просто глядя в стену. Почему она так нервничает из-за него?
***
Утром она проснулась от того, что хлопнула дверь. Не открывая глаз, она привычно прокрутила последний сон. Боже, что это был за сон... Никогда в жизни ей не снились эротические сны, и вот вдруг приснился.
Она всегда удивлялась, что ей не снится эротика. Как-то Аня прочитала в женском журнале, что среднестатистический человек думает о сексе не менее тридцати раз в сутки и полагала, судя по себе, что это не большое преувеличение. Так почему же эти мысли никогда не отражались в ее снах? Почему ей снятся, например, лифты? О них она думает куда как реже. Анализируя свой очередной кошмар, Аня вздыхала, обижаясь на Морфея, что он не послал ей вместо него утешительную эротическую фантазию... и вот дождалась на свою голову. Эротический кошмар.
Ей снилось, что она видит Ксавье с какой-то девушкой. Иногда она воспринимала все так живо, что даже, казалось, перевоплотилась в эту незнакомку, но затем четко увидела ее со стороны и убедилась, что это точно другой человек. Блондинка, высокая, очень хрупкая, но упрямая, она держалась очень независимо. Сон длился долго, и Аня его запомнила во всех подробностях.
Действие разворачивалось у Ксавье дома - это она во сне знала точно, там даже казалось, что это хорошо знакомое ей место. Тем не менее, из обстановки мало что запомнилось, кроме лампы из бамбука в японском стиле и большой кровати, застеленной шелковой темно-синей простыней. Они выясняли отношения, блондинка почти кричала на него, а потом он обнял ее сзади и ласкал, очень нежно, успокаивая. Его внешность во сне выглядела как-то иначе, он весь был очень большим, но Аня точно понимала - это Ксавье.
Ее терзало чувство опасности. Оно было таким явственным и сильным, что даже губы кривились и хотелось плакать от страха. Она думала, что та девушка должна обмануть его. Он хотел ее, и она должна была отдаться. И тогда блондинка повернулась и стала целовать его и раздевать. Быстро, чтобы он не понял, как она боится.
Ксавье прижимал ее к себе, но медлил, не раздевал. Тогда она стала раздеваться сама и даже сказала ему, что хочет его, хотя Ане казалось, что это неправда. Блондинке вроде как хотелось убежать, и в глазах ее таился страх. Она подчинялась ему словно против воли, и Ане даже было страшно вместе с ней.
Анализируя свой сон, вспоминая подробности, Аня не могла понять, чего она так боялась? Чего опасалась блондинка? Это оставалось за кадром в течение всего сна. Она не могла найти ни одной мысли, которая бы точно иллюстрировала этот страх.