Драча, подумала она с недоверием, не может быть. Это невозможно. Они больше не существуют.
Но тем не менее вот он, поворачиваясь, чтобы снова напасть на нее. Он был очень большой для драчи, полных двадцать футов длиной от кончика носа до кончика хвоста, извивающееся тело было мускулистым и покрытым блестящей чешуей, ребристая спина покрыта шипами и острыми пластинами, а кривые ноги заканчивались когтями.
Понимая, что погибнет, если не будет действовать быстро, она выпрямилась у ствола дерева и направила на зверя магию песни желаний. Ее голос после долгого сна был хриплым и грубым, магия плохо поддавалась контролю и, в лучшем случае, была спонтанной, но этого оказалось достаточно. Магия достигла драчу и отбросила его так, как будто он состоял из соломы. Тварь зашипела и завизжала, взбешенная тем, что с ней сделали. Она увидела, как в покрытых пеленой желтых глазах зверя отразилась ярость. Она видела, как его чешуйчатое тело вертится, а крылья хлопают, пока он кувыркался среди деревьев.
Затем ее голос иссяк; она была еще слишком слаба, чтобы поддерживать магию дольше нескольких секунд. Она стояла, пошатываясь, наблюдая, как поверженный зверь поднялся на ноги; он был оглушен и побит, но по–прежнему представлял опасность. Он повернулся к ней, глаза сверкали под тенью рогатых бровных выступов, тяжелое дыхание было полно злобы. Вытянув длинную шею, он щелкнул языком между рядами остро заточенных зубов. Довольно долго он мрачно смотрел на нее, взвешивая свои шансы. Она стояла на месте, тоже глядя на него. Если она попытается бежать, он за считанные секунды догонит ее. Все, что она могла сделать, это еще раз воспользоваться магией и надеяться, что это сработает.
Сначала она не верила, что получится. Драча был слишком взбешен, чтобы отступить. Он пришел за ней, потому что такова его природа. Он был драконом, а драконы неумолимы. Он не отступится, пока один из них не будет мертв.
Однако потом он удивил ее. Наверное, он решил, что на нее вообще не стоит тратить силы, что она слишком опасна, что он найдет более легкую добычу. Он плюнул ядом, с грозным видом сделал несколько шагов в ее направлении, потом почти пренебрежительно развернулся и исчез в лесу.
Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Драча. Уже тысячи лет, со времен Волшебного мира, на земле не было никаких драчей. Драконы еще существовали, их было совсем немного, они скрывались в горах, в глубоких пещерах и бездонных пропастях, в местах, куда не могли добраться люди. Но никаких драчей — небольших летающих драконов такого вида.
Она задумалась, что же означала эта встреча. Мысли ее перемешались. После Великих Войн не было никаких драконов. Людей–то осталось всего ничего. Значит, она оказалась еще дальше в прошлом, до эры людей, когда существовали только создания Волшебного мира? Это бы объяснило существование драчи и отсутствие Паранора. Это бы объяснило, почему география этого мира выглядит такой знакомой, однако, без таких строений, как Паранор. В ту первую эпоху не было никаких зданий и людей, та земля была еще новой, населенной существами Волшебного мира, которым не требовались укрытия, кроме тех, что предоставляла сама природа.
Но неужели эпоха Волшебного мира была такой безрадостной? Основываясь на прочитанном, она так не считала. Она не представляла подобное возможным. Тот мир был свежим и чистым. Этот же мир умирал.
Ее внимание привлек какой–то шорох в ветвях над головой. Звук оказался настолько слабым, что она чуть не упустила его. Однако ее встреча с драчей заставила ее быть настороже, поэтому она посмотрела наверх и заметила какое–то существо. Автоматически отступив назад, она напряглась в ожидании второго нападения, но обнаруженное ею существо оказалось не еще одним драчей, а напоминало обезьяну. Оно перебиралось среди деревьев по тонким веткам, его волосатые, угловатые формы появлялись в разрывах крон. Было видно, что оно отчаянно пытается сбежать.
Поддавшись импульсу, она закричала на него. Она даже не подумала о том, что делает, просто действовала на инстинкте, чтобы не дать улизнуть чему бы то ни было. Она добилась успеха. Вздрогнув от звука ее голоса, существо не удержалось и полетело вниз, кувыркаясь в ветвях с вполне различимым ворчанием, пока не достигло земли примерно в десяти ярдах от того места, где она стояла.
Оно лежало, ошеломленное падением, и дернулось, когда она приблизилась, постоянно озираясь на тот случай, если у этого существа были спутники, прятавшиеся где–то рядом. Но никто не появился, а это существо, казалось, еле дышало после такого долгого падения. Оно лежало на боку, тяжело дыша, повернув к небу лицо. Подойдя ближе, она изменила свое мнение о нем; это вообще была не обезьяна. Оно больше всего напоминало гнома–паука, хотя и не совсем. Кем бы они ни было, это было самое уродливое существо, какое она когда–либо видела. Оно было всего четырех футов ростом. Тело было непропорциональным, с выступающими костями и удлиненными конечностями. Жесткие черные волосы торчали толстыми клоками на верхней части головы и из темной, грубой кожи через прорехи в его изношенных штанах и тунике.
Оно пришло в себя и вскочило, все еще пытаясь сбежать от нее. Она схватила его за загривок и крепко удерживала на некотором расстоянии от себя, так как оно старалось укусить ее, причем зубы у него были гораздо острее, чем у нее. Она сильно его встряхнула и зашипела, и оно прекратило свои попытки ее укусить. С мгновение оно безвольно повисло в ее хватке, а затем начало дико тараторить. Оно говорило на языке, который она не могла разобрать, но повторы модуляции и тональности дали ей предположить, что этот язык мог быть производным от языков, с которыми она была знакома. Она покачала головой, показывая, что не понимает. Существо продолжало болтать, причем еще быстрее, неистово жестикулируя. Она ответила, пробуя различные диалекты гномов. Оно замолчало, чтобы прислушаться, затем качнуло своей головой в ответ и снова начало верещать. Во время своей речи оно так размахивало своими конечностями, что напоминало куклу, которую с остервенением дергали за невидимые нити.
Она опустила его на землю и освободила, указывая на него в качестве предупреждения, чтобы оно не пыталось снова бежать. Оно хмуро посмотрело на нее и сложило на груди свои руки, умудряясь одновременно выглядеть и вызывающим, и испуганным. Она попробовала несколько диалектов дворфов и троллей, но оказалось, что оно и их не понимает. Каждый раз оно замолкало и прислушивалось к ее словам, затем начинало тараторить на своем языке, как будто благодаря его настойчивости в повторении сказанного она сможет его понять.
Наконец, оно плюхнулось в траву, все еще со сложенными на груди руками, отведя в сторону взгляд и скривив неодобрительно рот. Она впервые увидела нож у него на поясе, странного вида узкое лезвие, изогнутое и зазубренное на конце. Также заметила небольшой мешочек, привязанный к ремню; и мешочек, и ремень были кожаными и украшены бисером. Карманы, находившиеся по бокам штанов, были украшены по краям орнаментом. К какому бы виду оно ни принадлежало, оно явно превосходило уровень гномов–пауков. И все–таки оно не принадлежало ни к одной известной ей расе.
Она отбросила диалекты дворфов и троллей и уже была готова отпустить это существо, считая это дело бесполезным; ей нужно двигаться дальше, чтобы найти кого–нибудь еще. Потом она решила, скорее импульсивно, попробовать поговорить с ним на эльфийском языке, хотя существо ничем не походило на эльфа. Однако эльфы были самым древним видом в мире и, соответственно, их язык тоже. Ответная реакция была мгновенной. Существо сразу же перешло на такую же манеру говора и она смогла его понять.
— Глупая женщина! — рявкнуло оно, слова странно звучали на этом необычном диалекте, но вполне понятно. — Так орать на меня. Посмотри, что ты со мной сделала! Посмотри, с какой высоты я упал! Я мог переломать все свои кости!