Шейди взглянул на Траунта Роуэна:
— А ты что думаешь?
Друид пожал плечами:
— Я не чье–то орудие и делаю то, что я хочу. Проблемы Иридии — ее собственные. С другой стороны, я сомневаюсь в мудрости твоего решения послать Терека Молта за этим мальчишкой. Я не вижу в этом никакой пользы. Это отвлекает нас от более важных дел.
— Важно то, чтобы убедиться, что никто не найдет способ вернуть Ард Рис обратно! — накинулась она на него. — Почему вы не можете этого понять? Вы все уверены, что этого нельзя сделать. Однако, вспомните, кто она такая. Другие тоже думали, что она умерла и исчезла, и в конце пожалели об этом.
— Никто не может пройти в Запрет…
— Шшшшш! Не произноси этого слова! — Она наклонилась поближе. — И так довольно плохо, что Арен Элессдил и этот мальчишка знают, что случилось, и для нас будет ошибкой думать, что они не смогут. Они будут искать возможность добраться до нее. Удастся им это или нет, они не простят нас за то, что мы сделали. Этот вопрос сам собой не рассосется, пока они живы. Если ты думаешь иначе, говори сейчас!
Он молча посмотрел на нее, потом покачал головой:
— Я считаю так же, как и ты.
Шейди сомневалась, что поверит ему, но на сегодня уже было достаточно высоких заявлений. Она оглянулась на магические воды. Завтра прибудет еще одно сообщение, если Терек Молт жив. Если же нет, то остается лишь надеяться, что он забрал с собой в могилу этого мальчишку, эльфийского принца и лизоблюда Тагвена. Тогда она сможет перестать думать о них всех и сконцентрируется на том, что происходит в Параноре.
Неожиданно ей пришло в голову, что она совсем забыла об Афазии Вае, посланном со Стихлом, как напомнила ей Иридия, чтобы избавиться от мальчишки и его защитников. А что же с ним? Даже если «Галафил» уничтожен, даже если Терек Молт погиб, наверняка, этот ассасин все еще выполняет свою задачу. Ничто не остановит его, как только он нацелится на исполнение задания. Единственным недостатком, который она обнаружила в его характере, было врожденное чувство независимости. По своей прихоти, он мог бросить порученное ему дело.
Она посмотрела на магические воды, изучая постепенное затухание ряби, которая отмечала гибель «Галафила».
С Афазией Ваем, подумала она, ни в чем нельзя быть уверенным.
Иридия Элери почти вслепую вышла из холодной камеры и пошла по коридору, едва способная мыслить от обуревавшей ее ярости.
Из уголков ее глаз текли слезы, оставляя на ее идеальном лице блестящие дорожки. Задержись она еще на какое–то время, и она не смогла бы сдержаться. Она остановилась, свернув в глубокую нишу пустого коридора, и несколько минут рыдала навзрыд, сотрясаясь всем телом; ее мир рухнул. Она знала то, что Шейди лишь подозревала. Арен Элессдил погиб. Так ей сказал голос.
Прекратив рыдать, она неподвижно простояла в темноте ниши и заставила себя признать истину. Она обманывала себя, обманывала их всех. Она по–прежнему была влюблена в Арена. Она всегда любила его и будет любить. Шейди и остальные могли в этом сомневаться и усмехаться, но это было так. И не имело значения, что он умер. Она все равно любила его.
Лишь только она не могла вынести того, что он, в свою очередь, не любил ее.
Она уставилась куда–то вдаль, слова эхом отдавались в ее голове. Голос обещал, что это изменится, что нужно потерпеть и со временем он полюбит ее. Голос обещал с самого начала, когда впервые позвал ее и предложил свою помощь. Голос был убедительным и утешающим, и поэтому она слушала его и верила ему. Арен станет ее, и ради этого она будет готова на все.
И была готова.
Она закрыла глаза от волны воспоминаний, которые, как призраки, пронеслись у нее в голове. За ними последовал целый поток эмоций. Печаль, которую она чувствовала, когда ради Арена оставила другого человека. Пустота, которую она испытала, когда родила, а затем бросила ребенка того человека. Унижение, которое она пережила, когда Грайанна Омсфорд обнаружила, что она сделала. Ужасная боль, которую она перетерпела, когда Арен сказал ей, что несмотря ни на что, они не смогут быть вместе, что его жизни суждено идти другим путем. Злость, с которой она присоединилась к Шейди и остальным в их решимости избавить друидов от Грайанны Омсфорд. Ненависть, которую она вынашивала по отношению к Ард Рис, главной виновнице ее страданий.
Теперь она чувствовала опустошение и невосполнимую потерю, когда Арен Элессдил навсегда оказался вне пределов досягаемости.
…Но так быть не должно…
Ее глаза резко открылись и она быстро вздохнула. Голос вернулся, чтобы снова утешить ее. Она чуть не начала опять плакать, благодарная за то, что слышит его. Как же сильно она от него зависела. Одного лишь его звука достаточно, чтобы дать ей новую надежду, придать ей новые силы.
…Он по–прежнему может стать твоим…
Она кивнула в темноту, желая, чтобы это оказалось правдой. Но как такое возможно? Арен умер, голос уже рассказал ей об этом. Не было никакого способа вернуть его обратно, вдохнуть жизнь в его поверженное тело. Конечно, она могла присоединиться к нему. Она могла покончить со своей жизнью и воссоединиться с ним после смерти. Она верила, что подобное возможно, и это было даже предпочтительнее, чем жизнь без него. Может, она это и сделает. Особенно теперь, когда она рассорилась с Шейди; пройдет не так уж много времени до того, как они решат избавиться от нее.
…Тебе не нужно умирать, чтобы вернуть его…
Она всегда доверяла голосу и никогда у нее не было повода сожалеть об этом. С самого начала, когда он призвал ее на север в руины Королевства Черепа, а она зажгла костры и принесла жертвы, которые вернули его в бытие, она знала, что он говорит правду. Эта услуга ему казалось ничтожной по сравнению с той помощью, что он оказывал ей. С первых шагов Шейди верила, что именно она была главной в деле устранения Ард Рис, что именно она искала и нашла способ выполнить задуманное благодаря ее связи с Сеном Дансиданом. В свою очередь, Премьер—Министр Федерации верил, что именно он направлял ход событий, что его обещания и подарки Иридии после того, как она приблизилась к нему, перевели ее на его сторону и сделали из нее шпиона внутри лагеря друидов. Однако, только с ней разговаривал этот голос. Именно она привела его из мрака к свету. Именно ей он отдал «жидкую ночь» и возможность хоть как–то отомстить той женщине, которая отвратила от нее Арена Элессдила непристойными уловками и корыстными советами.
Все остальные могли думать так, как им хочется. Но именно она сделала все возможным.
…Я здесь, Иридия…
Она ощутила прилив надежды и радости. Она ждала его, жаждала его, когда наступит время и голос примет форму, как он обещал ей, чтобы вернуть ей ее место в этом мире. Это произойдет после изгнания Ард Рис, говорил он ей. Как только Верховный Друид исчезнет, голос сможет выйти из укрытия. Он сможет принять форму и стать для Иридии другом и советником, каким, как она когда–то думала, могла стать Шейди.
…Я могу стать больше, чем это, Иридия. Я могу стать им…
Не совсем уверенная, что правильно расслышала эти слова, она почувствовала, как заколотилось ее сердце. Она замерла в темноте ниши, прислушиваясь к эху их разговора в тишине. Я могу стать им. Разве это возможно? Голос был хамелеоном, перевертышем, способным на удивительные вещи. Однако может ли он возвращать мертвых? Сможет ли он вернуть Арена Элессдила? Способен ли голос на это?
…Приди ко мне. В подвалы…
Она сразу же покинула нишу и направилась к главной лестнице, торопливо спускаясь по ней и сворачивая в вырубленный в пещере проход. Здесь не было других друидов; большинство из них собрались в обеденном зале, остальные находились или в своих комнатах, или в библиотеках. Создавалось ощущение, будто она одна в целом мире, свободная от всяких ограничений. Ее никогда особо не любили, она никогда не была частью чего–то еще, всегда одна. Такой она была еще с детства, от нее держались в стороне из–за ее умений, которые вызывали недоверие у тех, кто знал о них. Даже ее родители смотрели на нее с растущим сомнением и подозрением, отдаляя от нее себя и других своих детей, рано отправив ее на обучение к одной старухе, которая, как говорили, знала толк в такой магии. Старуха ничего не понимала в магии, но жизнь с ней дала Иридии место и время, чтобы расти так, как ей хотелось, чтобы оттачивать свои таланты и лучше понять, что она могла от них получить. Для этого ей не нужен был наставник. Ей нужна была только она сама.